Викторин Виктор Михайлович (Астрахань)

Этноконфессиональные связи тюркских народов с калмыками в Нижнем Поволжье и Предкавказье

Этнические контакты ойрато-калмыков с тюркским миром начались задолго до их переселения в Нижнее Поволжье. В названии основной приволжской группы калмыков — «торгоут», «тургут», как представляется, отчетливо виден компонент «тюрк». И в движение калмыцких орд нач. XVII в., тогда кочевых шаманистов, к Волге была втянута часть тувинцев, алтайцев, кыргызов-хакасов, имена которых прослеживаются до сих пор в родовой структуре калмыцкого народа [I]. При переселении же калмыки вступали в многообразные связи с кыргызами тянь-шанскими, казахами, затем ногайцами, туркменами т.н. «кавказской» группы [2]. А среди этих этносов было уже, хотя в разных формах и степени, распространено мусульманство.

После достижения калмыками берегов Волги к 30-м гг. XVII в., а также их перехода на правый берег в 1644 г., распространения в Предкавказье, контакты их с народами тюркской языковой группы стали еще более широкими. Чему, кстати, не слишком препятствовал укоренившийся среди большинства калмыков в сер. XVII в., уже на новых местах обитания, буддизм-ламаизм. Ведь бытовые верования и представления кочевых тюрко-монгольских народов (культы «тэнгри», «оваа», явление «бакши») продолжали оставаться весьма сходными.

По исследованиям ученых-лингвистов, в языках тюркских этносов, соприкасавшихся с калмыками на рассматриваемых территориях, имеется ощутимый пласт калмыцкой лексики. Зафиксировано и обратное влияние [3]. Значительная часть ногайцев, как и туркмен Северного Кавказа, некоторое число казахов, ушедших в правобережье, вплоть до 70-х гг. XVII в. находились под властью калмыцких тайши и зайсанов, кочевали с их улусами на правах «припущенников». С другой стороны, периферийные группы калмыцкого этноса во взаимодействии с соседними народами приобретали новое, своеобразное историческое развитие.

В конечном счете, происходила взаимная ассимиляция отдельных групп и калмыков, и соседних тюркских народов, обычно ускорявшаяся изменением религиозной (конфессиональной) принадлежности представителей таковых, а также некоторыми другими, внешними факторами социально-экономического порядка.

Однако эти естественные процессы были весьма сложными и противоречивыми. Так могло иметь место и возвращение к «прежней» конфессии. Очень характерно, что ассимиляция общностей, утрачивавших свою этническую определенность, происходила, но не с этносом первоначального контакта, а с другим, хотя и близким первому, — т.е. при контакте вторичном.

Одна из калмыцко-дербетовских групп была в 20-х гг. XVIII в. захвачена крымскими татарами и уведена вглубь Крымского полуостова, обращена там в мусульманство. Она возвратила себе свободу лишь в 1783 г., при присоединении ханства к России. В документе из Государственного архива Астраханской области «О шеретовских калмык-татарах» за 1816 г. они утверждали: «Предки нас были природные калмыки, ушедшие в Крым, где приняли магометанскую веру, и при покорении Крыма выведенные с прочими…, явясь у находившегося тогда в Черкасске… графа Александра Васильевича Суворова, получили… проезд в Дербетевский улус… по большему праву… принадлежности к калмыкам, нежели татарам…» [4 ].

Калмыки называли эту группу «шереты», себя именовали они «хазлар» (от «хаджи»), ногайцы и туркмены произносили «казлар». В 1836 г. их насчитывалось 4 кочевых аула, 146 кибиток и 937 чел. [5]. Главным аулом было с. Кучерла (бывш. Шерет) современного Туркменского района Ставропольского края. Но оно распалось в голодные 30-с гг. XX в., хотя память о «присоединившихся к туркменам калмыках» жила у старожилов до самого последнего времени [6]. Разъехавшиеся жители Шерета растворились среди туркмен Предкавказья, есть род «казлар» и среди ногайцев. Первый же этнический контакт, напомним, был у калмыков-шеретов с крымскими татарами. Принадлежность к мусульманской конфессии выделяла их в калмыцком этносе, создавала «приграничную» этнокультурную ситуацию. Но закономерные этнические процессы оказались нарушены общественными и хозяйственными неурядицами в стране и крае.

«Томуты» («тагмуты», «томгуты») — это, по происхождению, — казахи, переведенные калмыками в 1644 г, через Волгу. Русские источники называли их «томгутские татары». По документу из Госархива Астраханской области от сер. XVIII в., «в давних летах вышло в калмыцкие улусы из киргиз-касацкой орды несколько киргис-касак с фамилиями их…, женились на калмычках и своих дочерей выдавали за калмык… и все носили калмыцкие шапки с кистями и назывались томуты» [7].

Таким образом, шли явные процессы деэтнизации и ассимиляции тюрок, казахов-томутов, среди калмыков. Но, что любопытно, сама этническая группа томутов оказалась подразделена на две подгруппы, уже по конфессиональному признаку. Одни томуты сохраняли мусульманство, другие же сменили религиозную принадлежность, восприняв вероучение буддизма-ламаизма. «Содержали прежний их магометанский, а некоторые из них приняли и калмыцкий закон…» [8].

Насколько позволяют судить полевые исследования автора, именно это этноконфессиональное разграничение оказалось решающим в ходе дальнейших ассимиляционных процессов, затронувших группу томут, чье название теперь забыто, в сообщениях информаторов не отмечается.

Томуты-ламаисты полностью ассимилировались с калмыками (роды казахского происхождения встречаются у последних), а томуты, сохранившие ислам, — опять же с другим, хотя близким, этносом, ногайцами-утарами (алабугатцами) Каспийского района республики Калмыкии. Известно, что в последний момент их самостоятельного существования, по переписи «оседлых и в степи кочующих татар» от 1782 г., «томгутские татары», освободившись от власти калмыков, жили рядом с предками утаров-алабугатцев. И отмеченный Л.Ш. Арслановым среди утаров род «черкеш», типичный для казахов малого и внутреннего (букеевского) жузов, можно считать свидетельством вхождения томутов-мусульман в состав ногайцев-утаров.

Среди тех же утаров-алабугатцев, смешанной группы ногайского происхождения, имеется еще загадочный пока род «кыргыз». По архивным свидетельствам, известна и орда «бурут», пришедшая в конце 50-х гг. XVIII в. вслед за калмыками на Волгу. Ее считали по происхождению казахами (Т.А. Трофимова), кыргызами современной Киргизии (Н.А. Аристов), сибирскими хакасами (Л.П. Потапов), разнородный группой (У.Э. Эрдниев).

В любом случае, этнический, а, вероятно, и конфессиональный статус «кыргызов-бурутов» претерпевал в их истории изменения. Есть основания полагать, что были они неоднократными и по-разному затрагивали потомков этой группы населения.

Если это были кыргызы сибирские, то от шаманизма с возможным ламаистским влиянием они проделали эволюцию, восприняв мусульманство, а их потомки являются среди ногайцев-утаров самым уважаемым родом.

Все приведенные примеры показывают сложность этнических процессов в поликонфессиональной среде, заметное влияние последней на историю отдельных групп, народов-этносов в целом.

Фактический материал региона Нижнего Поволжья и Предкавказья свидетельствуют, что здесь в указанные процессы были втянуты, как правило, сразу несколько этносов со сложной структурой конфессиональных подразделений внутри них.

Мы имели дело с взаимодействием ислама с буддизмом-ламаизмом на общем фоне кочевого шаманства. В случаях с шеретами и томутами контактировали три этноса: этнос-основа, этнос-первичный ассимилятор и этнос-ассимилятор итоговый, вторичный. Такая ситуация достаточно любопытна, выводит на широкие типологические параллели.

1. См.: Эрдниев У.Э. Калмыки. Историко-этнографические очерки. Элиста: 1985, С. 27-28, 46-47.
2. Там же, С.60-63.
3. См.: Арсланов Л.Ш. Формирование островных говоров татарского языка (говоры Астраханской и Волгоградской областей). Казань: 1983.
4. Гос. архив Астраханской области, ф.1, оп.3, ед. хр.557, л.З.
5. См.: Бентковский И.Г. Историко-статистическое обозрение инородцев-магометан, кочующих в Ставропольской губернии, ч.1. Ставрополь: 1883, С. 86-87.
6. Полевые заметки автора в Туркменском районе Ставропольского края, сентябрь 1991 г.
7. Гос. архив Астраханской области, ф. 394, оп.1 доп., ед. хр. 201-а, л.45. Впервые приведен А.Г. Митировым (г. Элиста).