Марксистская этика : учебное пособие / под редакцией А.И. Титаренко.— Издание 2-е, переработанное и дополненное — Москва : Политиздат, 1980 .— 352 с.
«Моральное отчуждение, возникшее еще в эпоху свободной конкуренции, в условиях монополистического капитализма проникает во все слои общества, нестерпимо терзая людей.
Отчуждение означает, что моральные отношения людей предстают как отношения вещей, выступают как нейтральные в моральном смысле, как обесчеловеченные. Человек, как и любая вещь, становится предметом функционального использования. Его ценность измеряется главным образом размером услуг, которые он может доставить, пользой, которую может принести. С холодным безразличием люди стремятся именно «использовать» друг друга. Они и себя используют как средство достижения, по существу, чуждых им целей.
Моральное отчуждение вызывает и до предела обостряет мироощущение одиночества, разобщенности. Причем не просто разъединенности индивида с другими людьми, непонятости, заброшенности, но и постоянное ощущение холодного равнодушия, враждебности, переходящее нередко во взаимную ненависть, сопровождающуюся проявлениями жестокости».
(Стр. 83).
«Ставя себе на службу достижения научно-технической революции, империализм пытается манипулировать массовым моральным сознанием. Отчуждение индивида достигает таких гротескных размеров и так нестерпимо мучительно для самочувствия личности, что возникает потребность его чем-то заглушить. И это достигается с помощью средств современной массовой коммуникации (радио, кино, телевидения, прессы), формирующих стереотип человека, который как бы не ощущает отчуждения в силу того, что вообще не способен к нравственным переживаниям. Вместо моральной личности возникает «моральная деревяшка», у которой атрофированы нравственные чувства. Иными словами, ощущение одиночества, заброшенности, неуверенности подавляется за счет прямого опустошения духовного мира человека, а также путем включения его в различные корпоративные лжеколлективы.
В условиях империализма предпринимательская деятельность протекает в основном в рамках трестов, монополий, различных корпоративно-бюрократических организаций, где успех, карьера прямо зависят от службистской исполнительности, приспособленчества. Складывается своеобразная «корпоративная мораль», требующая безусловной преданности интересам монополий, вовлекающая индивида в изнурительное соревнование с целью завоевания престижа, повышения социального статуса».
(Стр. 84-85).
«Современное капиталистическое общество лишено идеалов. Не в том смысле, конечно, что философы не могут сформулировать возвышенные цели. Нет, само общество не имеет будущего, лишено перспективы, оно движется к собственному краху. Это объективно-тупиковое состояние отражается в социальной психологии в виде настроений страха, тревоги, неуверенности. И даже тот разгул чувственности, который насаждается противоестественным культом потребления, является оборотной стороной растерянности, отсутствия вдохновляющих целей, напоминает «пир во время чумы». Разум человека, призванный смотреть вглубь и вдаль, оказывается лишним: дали нет, смотреть некуда. Напряженный ритм, динамичность социальных процессов, ставшие самоцелью, бессмысленная гонка, чтобы быть, как все, не отстать, безумие существования, когда есть средства, по нет цели, есть тактика, но нет стратегии,— это постоянное движение, лишенное перспективы, еще более усиливает бездуховность, приземленность, ограниченность бытия буржуазных индивидов. Миф о Сизифе, который был обречен богами на тяжелый и бесцельный труд, приобретает характер реалистического образа современного капитализма.
На характер современной буржуазной этики пе могли не повлиять и изменения в самой нравственной сфере. Своеобразие нравственных процессов современного буржуазного общества определяется наличием в нем, как уже отмечалось, как бы двух вариантов морали — официальной морали, которая проповедуется, предписывается, и морали фактической, которая реально практикуется в межличностных отношениях. Первая — кротка, сентиментальна, филантропична; вторая — сурова, безжалостна, насквозь эгоистична. Эти две различные, противоречащие друг другу формы морали являются отражением фундаментального противоречия всей капиталистической формации — противоречия между общественным характером производительных сил и частнособственнической природой производственных отношений. Производство завязывает между людьми все более разносторонние и глубокие связи, стягивает их воедино, а частная собственность сталкивает их друг с другом, порождает, воспроизводит, углубляет социальные антагонизмы. «…Собственность разъединяет, а труд соединяет» (Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 41, с. 352.). Сплачивающая роль общественного производства находит превращенное выражение в лицемерной проповеди любви и гуманизма, а разъединяющая роль частной собственности во всей своей зловещей силе проявляется в нравственной практике, которая основана на принципе: «обмани, ограбь другого, либо другой обманет, ограбит тебя». Этот разрыв между должным и сущим, елейными проповедями и фактической античеловечностью, между официальной ложью и повседневной правдой получает крайнее, поистине гротескное выражение в условиях империализма. Моральные требования отчуждаются от реальных живых индивидов, приобретают фетишизированный вид».
(Стр. 297-299).
Файл
Марксистская этика. Учебное пособие для вузов. — Общ. ред. А.И. Титаренко. — 1980.pdf
Файл
Марксистская этика. Учебное пособие для вузов. — Общ. ред. А.И. Титаренко. — 1980.djvu