Портрет Ю.Е.Кустодиевой с дочерью Ириной. 1908 год.

Картинка кликабельна.
Дочь Ирина эта та самая будущая «Русская Венера»

«В последнее время он жил и работал спеша. Словно чувствовал, что надо торопиться…
— Ну-ка иди сюда, Иринушка. Снимай эту шляпу, она закрывает весь лоб, долой короткое модное платье, распускай волосы.
— Ты хочешь меня писать? — воскликнула Ирина и немедленно сорвала с головы шляпу, шпильки, распушила волосы. — Так?
Кустодиев с улыбкой взглянул на дочь. Его Ирина уродилась как по заказу — голубоглазая, русоволосая, румяная. В шутку он называл ее «Путя», «Путя Путяшкина». И говорил: «Так повезло еще, вероятно, лишь Тициану. Тициан много раз писал свою дочь Лавинию, ибо это был любимый тип его женщины — светлокожая, рыжеватая, пышная»,
— Я решил писать большую картину — Венеру, русскую Венеру. Это будешь и ты и не ты, тип русской женщины. Она не будет лежать обнаженной на темном бархате, как у Гойи, или на лоне природы, как у Джорджоне. Я помещу свою Венеру — ты знаешь куда? В баню. Тут обнаженность целомудренной русской женщины естественна, закономерна.
Отец обычно не рассказывал ей о своих замыслах, и сейчас непоседливая Ирина притихла от гордости.
Цвет уже лепил объем тела. Кажется, получается грудь, живот, но левая рука «чужая», что-то не так…
И тут жена напоминала о времени. Михаил Михайлович поднимал брата на руки и укладывал в постель,
А в это время как раз все виделось! Кажется, именно теперь удалось бы достигнуть вечно недостижимого совершенства, но…
И снова начинался день, начиналась работа. Это тело, как трудно оно дается! Как легко его писал Тициан. Или тоже нет?.. Темнее. Добавить охры. А тут чуть-чуть киновари…
Поединок был длительный.
Лицо Ирины с ее милой строптивостью не годилось для русской Венеры. Надо было придать ему простодушие, непритязательность. Значит, писать надо не с натуры, а «из головы», вызвав к жизни лица других женщин.
А сколько мук было с паром и с пеной! Мыло, «мраморное» мыло с разноцветными прожилками само по себе очень живописно, но пена… Пена держалась считанные секунды. Разноцветные мыльные пузыри, только что родившись, исчезали.
Художнику пришлось одной рукой взбивать пену, другой писать.
Долго не могли раздобыть веник, Ирина позировала, держа вместо веника линейку. Наконец, к всеобщей радости, достали веник из березовых веток, и художник в один час написал его на готовой уже картине. Поставил буквы «БК» и большие точки. Пришли друзья.
Кустодиев сам снял ткань, закрывавшую полотно.
Открылись струящиеся золотистые волосы, необъятные бело-розовые плечи, бедра и ноги, плавные, как река, и крепкие, как стволы деревьев. Стыдливый жест руки с веником, добрый взгляд на простодушном лице.
Кустодиев минуту-другую смотрел на холст, как на чужой. И сказал тихо, как не о себе:
— Пожалуй, это неплохая вещь. А? Да, можно сказать, я написал неплохую вещь. — И счастливая улыбка осветила его милое бледное лицо…»
«Солнце в день морозный (Кустодиев)» Алексеева Адель Ивановна.

Русская Венера. Второй вариант, окончательный. 1925-1926 годы. Картинка кликабельна.
.

---

Пролетарии всех стран, соединяйтесь!