Барбара Грин «Велимир Хлебников: застенчивый пророк» (продолжение)
Юноша по фамилии Хлебников, нарекший себя Велимиром, завсегдатаям башни показался очень уж застенчивым. Он сидел за общим столом, краснел, мялся, запинался и целыми вечерами пребывал в полном молчании, лишь иногда вступая в разговоры. Освоившись, мог рассказать что-нибудь занятное – например, о месте, где он родился: в степях Калмыкии, в окружении кочевников, рядом с буддистским монастырем. Его отец был тогда попечителем Малодербетовского улуса – и вот вообразите: яркие флаги дацана… скрип молитвенных барабанов… ястребы, в воздухе очень много ястребов… чувствуешь себя крохотной гласной в бесконечном крике неба.
Рассказы были любопытными. Самое же поразительное случилось, когда этот тихий юноша стал читать свои стихи – краснея, еле шевеля бледными губами, но все-таки решительно. Такого в башне еще не слышали. Это был и не символизм, и не классицизм, и не «прекрасная ясность», в них не чувствовалось никакого подражательства – они были извилистыми, образными и очень странными. Кто-то назвал их «гениально сумасшедшими», кто-то непонимающе дергал головой, хозяин вкрадчиво советовал работать с метафорой, оттачивать интонацию – но Велимир упрямо гнул свое: он мог быть стеснительным и робким, но вот про свои стихи понимал куда больше, чем какой-нибудь Маковский, Иванов или даже Брюсов. Поэзия, эта чудесная языковая игра, овладела им полностью – и ничье мнение ему уже не было нужно…
продолжение следует…
Источник.