Александр ТОКАРЕВ: ГОТОВЛЮСЬ К ХУДШЕМУ, НО НАДЕЮСЬ НА ЛУЧШЕЕ
Наши читатели, узнав о возбуждении уголовного дела в отношении журналиста и политика Александра Токарева, захотели подробнее узнать о сути дела, а также о главном его фигуранте. Поэтому сегодняшний выпуск приложения «КПРФ в лицах» посвящен именно ему.
На вопросы отвечает Александр Токарев
«АП». Александр Михайлович, на Вас Следственным комитетом заведено уголовное дело по статье 319 УК РФ «Оскорбление представителя власти». Расскажите подробней о сложившейся ситуации.
А.Т. 25 сентября я получил письмо из Следственного комитета, в котором меня уведомили о возбуждении в отношении меня уголовного дела по упомянутой статье. Дело возбуждено по заявлению подполковника милиции Сусина С.А. В статье «Шакалье в ментовских погонах», опубликованной в «Астраханской правде» в июне 2010 года, он усмотрел оскорбление своих чести и достоинства. А лингвистическое исследование, сделанное неким НП «Южный экспертный центр» (лингвист Ионова С.В.), указывает на то, что в «представленных на исследование газетных публикациях имеются лингвистические признаки оскорбления представителя власти».
«АП». Там были указаны конкретные фразы, в которых это выражалось?
А.Т. В постановлении о возбуждении дела фразы не указывались, а самого исследования я еще не видел. Очень интересно было бы почитать.
«АП». Чем объясняется очень резкий тон публикации «Шакалье в ментовских погонах»?
А.Т. Здесь надо учитывать события, которые побудили меня к написанию этой статьи, и те обстоятельства, при которых они произошли.
31 мая этого года я присутствовал на несанкционированном (с точки зрения властей) мероприятии в поддержку 31-й статьи Конституции, проходившем в Братском саду города Астрахани. При попытке проведения двух одиночных пикетов тогда были задержаны двое участников акции. И когда я стал проводить видеосъемку событий возле одного из пикетчиков, действия которого пытались пресечь люди в погонах и штатском, какой-то неизвестной мне даме это очень не понравилось. Причем настолько, что она просто выбила из моих рук фотоаппарат, после чего он пришел в негодность. Все это происходило на глазах у многочисленных сотрудников милиции, которые не только не попытались пресечь ее действия, но и как будто намеренно покрывали действия этой дамы. Тот же Сусин несколько раз отводил ее в сторону и о чем-то разговаривал с ней. Создавалось впечатление, что они в сговоре. И пока я не позвонил 02 и не вызвал наряд милиции, никто не собирался ничего предпринимать.
Позже Сусин подошел ко мне и предложил- таки пройти в УВД, где я бы написал заявление, но поскольку на тот момент я уже вызвал наряд, то я отказался. Это выглядело так, как если бы на глазах у этих сотрудников кто-то шарахнул меня молотком по голове, а после мне бы предложили пройти в УВД и что-то там написать.
В прошлом году на такой же акции я только лишь возмутился тем, что некий гражданин в штатском (а они все – и чиновники, и правоохранители — считают себя вправе сохранять инкогнито) целенаправленно пытался мешать мне снимать мероприятие на видео. Но сразу же после моего грубого замечания, которого никто больше не услышал, меня закинули в милицейскую машину, а после посадили в камеру и привлекли к административной ответственности.
Здесь же явное правонарушение дамы не вызвало никакой реакции у милиции. Не отреагировать на все это было невозможно. Поэтому и появилась резкая статья «Шакалье в ментовских погонах». Там нет никакого оскорбления представителей власти, тем более конкретно господина Сусина. Есть оценочные суждения об этих самых представителях, нелицеприятные для них суждения. Но ведь власть в России – не кисейная барышня, чтобы обижаться на суждения в отношении себя любимой.
«АП». Мы знаем, что Вы обращались в УВД и прокуратуру с просьбами привлечь ту самую даму к установленной законом ответственности. Удалось ли чего-то добиться?
А.Т. После я узнал, что резкая дама – чиновница Кировской администрации Емелина Е.В. – была препровождена в УВД и там даже давала какие-то объяснения. Так что моя жалоба о неправомерных действиях сотрудников милиции не была признана обоснованной. А УВД и вовсе прислало мне смешной ответ, в котором было сказано, что Емелина-де поскользнулась и случайно задела рукой мой фотоаппарат. Такая вот неустойчивость у наших чиновников. Постановление УВД я также обжаловал, и прокуратура в этом вопросе встала на мою сторону, но до сих пор нет результата. Мне предлагают только лишь подать гражданский иск о возмещении ущерба. Но ведь дело не в разбитом, далеко не новом, фотоаппарате, а в том, что чиновники позволяют себе подобные действия. Возможно, моя настойчивость в данном вопросе и стала одной из причин нынешнего поворота событий, в результате которого я из потерпевшего превратился в… пока не знаю кого.
«АП». Вам не страшно, что в самом расцвете творческих сил Вас объявят уголовником, что может подорвать доверие к Вам читателей? Ведь не каждый знает истинное положение дел, да и СМИ, угодные власти, постараются облить вас грязью.
А.Т. Я не боюсь потерять тех друзей, которых никогда не потеряю. Скажу больше, сразу после придания гласности факта начавшихся против меня уголовных преследований я получил мощную поддержку, причем даже от тех, от кого никак не ожидал. Ведь дело не в том, что я весь такой белый и пушистый, а в том, что следственные органы творят беспредел. И на моем месте может оказаться каждый. Я всегда в таких случаях готовлюсь к худшему, но надеюсь на лучшее. Если дойдет до суда, он может стать выигрышным для нас. А сама статья не такая уж и страшная – переживем.
«АП». Вы публицист. Тему «народ и власть», «общество и правоохранительные органы» освещаете постоянно. Напомните темы наиболее значительных, с вашей точки зрения, статей.
А.Т. Больше всего ценны те публикации, за которые можно пострадать. Например, в самом начале моей публицистической деятельности я написал статью «Лимонка в учителей», в которой подверг критике их социально-политическую пассивность, высветил изнутри (так как сам в то время работал в школе) негативные черты мировоззрения и стереотипы поведения учителей. Какая была агрессивная реакциия со стороны моего коллектива! До ФСБ дошло. А закончилось все в мою пользу.
Так и здесь. Ну, возбудили они уголовное дело, дальше что? Посадят? Отстреливать начнут? Вряд ли. Какие цели преследует здесь власть, представителя которой якобы оскорбили? И почему нельзя было подать иск о защите чести и достоинства в гражданском порядке? Думаю, что все это лишь акция устрашения оппозиции. Ведь в нашей газете частенько критиковались действия и Следственного комитета, и прокуратуры, и УВД. А почему должно быть иначе? В этом и заключается назначение прессы, да и оппозиции в целом – указывать на недостатки в деятельности органов власти и управления, противостоять правовому и административному произволу, способствовать всеми возможными способами торжеству справедливости. Никаких иных целей мы в своей газете и политической деятельности не ставим. Если власть еще считается с обществом, она должна реагировать на критику адекватно, а не путем возбуждения уголовных дел.
«АП». Вы – член КПРФ. Пришли в эту партию, уже имея значительный опыт оппозиционной деятельности. Расскажите, что Вас сделало оппозиционером и почему в итоге пришли в КПРФ?
А.Т. Я вовсе не вхожу число людей, которые при любой системе будут в оппозиции. Более того, как человек, имеющий высшее образование и определенный уровень культуры, я никогда не противопоставлял себя государству вообще, никогда не был воинствующим анархистом. Напротив, всегда был государственником и во многом традиционалистом. Но так уж вышло в наше время, что само государство стало главным антиподом общества и его граждан. В 90-е годы власть в России захватили те, кто разрушал государство, попирал национальные ценности, ввергал народ в нищету и бесправие. К такой власти можно было быть только в оппозиции. Левые, коммунистические взгляды сформировались вполне естественным путем. Настолько велик был контраст между реальностью советской и постсоветской. Позднее они обрели и научную обоснованность. И сегодня я не представляю, что может заставить меня отказаться от них.
Между тем, для меня всегда важны были такие понятия, как «Родина» и «нация». Национальная справедливость попиралась в 90-е не менее сильно, чем социальная. Думаю, нашим читателям это объяснять не надо.
На основе этих двух составляющих и сформировалось мое мировоззрение. Во многом это шло из семьи, под влиянием деда — военного летчика в отставке, а во многом благодаря талантливым произведениям художественной литературы, написанной в наши дни, и яркой публицистике оппозиционных авторов. На моей книжной полке можно увидеть Проханова и Лимонова, Кожинова и Кара-Мурзу, Бушина и Калашникова. Вот они и были своего рода моими учителями.
Почему КПРФ? Я действительно знаком с представителями разных оппозиционных организаций в Астрахани, в том числе и с несистемными оппозиционерами. Но дело в том, что для того, чтобы действительно как-то влиять на ход политического процесса, а не просто выносить оценочные суждения, нужна сильная организация, имеющая рычаги такого влияния. А их среди сегодня действующих на российском политическом пространстве, осталось немного. Я разделяю идеологию КПРФ (у других партий ее нет вовсе), основные программные положения партии – поэтому я в ее рядах.
КПРФ – единственная политическая организация, последовательно противостоящая не отдельным государственным деятелям и чиновникам, а всей системе в целом. Она имеет представительство в органах власти, а значит, может реально воздействовать на исполнительную власть, заставляя ее прислушиваться к голосу оппозиции.
Часто можно слышать критику, и даже вполне обоснованную, в адрес компартии. Но дело в том, что можно стоять рядом и лишь критиковать партию, а можно стать ее частью, вступив в ее ряды, и попытаться что-то изменить. Я выбрал последний вариант и не жалею об этом.
Беседовала Тамара КОЖЕВНИКОВА
«Астраханская правда», № 39, 2010 г.