Игорь Бодров
«Парень из нашего города»
Из цикла очерков «Встречи в пути»
Астрахань, 1994 г.
Что-то в последнее время стали будоражить воспоминаниями весенние деньки. Откроешь окно или выйдешь на улицу, глотнёшь ещё мало-мальски первородного астраханского воздуха, настоянного трудноописуемыми запахами реки, и, словно по указке неведомой силы, тут же наплывают фрагменты прожитой жизни, особенно детства и юности.
У истоков своих дальнейших судеб не думали, не гадали, что ждёт нас в будущем. Волга, просмолённые лодки, рыбалка, вечерняя улица, школа с любимыми и нелюбимыми учителями, дурашливые кулачные стычки, игра в альчики на первых весенних проталинах, кино с «Подвигом разведчика» и «Кубанскими казаками». А главное — было неподкупное мальчишечье братство, был друг. Он и поныне остался другом — теперь уже погрузневший мужчина, разменявший шестой десяток, степенный, рассудительный, оберегающийся от простуды…
А ведь был, был когда-то отчаянно-непоседливым парнем, драчуном, забиякой и острословом. Впервые я увидел его почти сорок лет назад, когда моя семья перебралась с берегов Дона на жительство в посёлок Приволжский. Первое сентября, первый урок в восьмом классе. Идёт перекличка. «Зуев Владимир», — называет учитель. «Я!» — высокий худенький паренёк с лукавыми чёртиками в глазах вытягивается по-военному в струнку. Смотрю, а ноги-то у парня босые. Да, в те послевоенные годы по осени в школу многие приходили без обувки…
Володя Зуев был, конечно же, старше своих одноклассников. Пропустил он два учебных года. Не по болезни, нет,
— После пятого класса, а это было в 1944 году, ушёл я рыбачить в колхоз имени 50-летия Сталина, что в села Стрелецком, — рассказывал он как-то, — Промышлял со стариком Мельниковым плавными сетками. Дед — кормщик, а я на вёслах в бударке. Чаще ночью плавали. Комары едят нещадно. А куда деваться? Фронт и себя кормить надо было. Помню, однажды нас на двенадцатую огнёвку по главному банку командировали. Платили там хорошо. За центнер сданной рыбы давали килограмм хлеба и 400 граммов муки, Мы почти весь хлеб отоваривали мукой, чтобы домой привезти. Варишь, десять килограммов муки с того промысла досталось. У матери радость на лице и слезы в то же время…
В школе к Зуеву все мальчишки тянулись. Все-таки, как ив крути, неформальными лидерами в большинстве случаев становилась ребята
отчаянные. Володя в обиду и себя не давал, и младших защищал. И с верхней палубы пассажирских пароходов, которые приставали в Приволжье, прыгал, когда они разворачивались на середине Волги, и в духовом оркестре в Доме культуры на вечерних танцах играл, несмотря на строжайший запрет руководства школы, и в районной футбольной команде взрослых голы забивал соперникам. А когда весной в школе появился инструктор Астраханского аэроклуба Борис Сергеевич Курочкин, чтобы набирать курсантов для обучения лётному делу, Зуев, естественно, в числе первых подал заявление.
…Отгремели прощальные вальсы выпускного школьного вечера, и пути наши надолго разошлись. Я учился в Ростове, а Володя стал курсантом Центральной объединённой лётно-технической школы ДОСААФ. Знал, что окончил её. Стал профессиональным лётчиком-инструктором-парашютистом и был направлен на работу в аэроклуб украинского города Донецка. И вот осенью 1957 года разворачиваю «Правду» и глазам не верю. В газете красуется портрет моего школьного друга, установившего небывалый мировой рекорд по парашютному спорту. Отделившись ночью от борта реактивного самолёта «Ласточка» на высоте 14291 метр, Владимир Зуев 13650 метров в течение 220 секунд пролетел в свободном падении. С такой высоты и с такой большой задержкой раскрытия парашюта не прыгал ещё ни один человек в мире!
…С той ночи прошло уже тридцать лет. Мы сидим в скромной однокомнатной квартирке Владимира, я достаю магнитофон и прошу его рассказать о том, тогда казавшемся фантастическом прыжке.
— Вообще-то это был уже мой третий мировой рекорд. В Донецкий аэроклуб я приехал на работу инструктором всего с 66-ю прыжками. А там были асы своего дела во главе с пионером парашютного спорта, заслуженным мастером Александрой Дмитриевной Кольчугиной. На меня поглядывали снисходительно. Но на очередных внутриаэроклубовских соревнованиях, к всеобщему удивлению, я занял первое место, а затем на первенстве Украины — второе. Подметили, что неплохо выполняю прыжки на точность приземления. Теперь, как только на лётном поле появлялся начальник аэроклуба, бросал на землю фуфайку и требовал, чтобы я приземлялся на неё. Я и приземлялся. Тут уж командир нашего звена Кольчугина запросила у Москвы разрешение на побитие мною мирового рекорда. Глубокой ночью 29 августа 1956 года я и побил его. Это был комбинированный прыжок с задержкой раскрытия парашюта, а затем точным приземлением. Потом был другой мировой рекорд такого же типа, только групповой.
— Ну а к главному рекордному прыжку готовился по специальной программе полгода под строгим контролем сотрудников научно-исследовательского института авиационной медицины. Был я определен в дублеры Виктора Ракова — очень опытного и титулованного спортсмена из Москвы. Наконец вызывают нас на заседание государственной комиссии, и генерал объявляет решение: прыжок будет выполнять Зуев. «Как это так?» — я не ожидал такого поворота событий. «Комиссия решила — весь разговор», — мне в ответ. Вышли. Говорю Ракову: «Витя, извини, что так получилось». А он, грустно улыбнувшись, ответил: «Чего уж! Раз ты меня превзошел, значит, не судьба»…
Владимир умолкает. Поднимается с кресла, приоткрывает окно, в которое заглядывает апрельское солнышко, в задумчивости глядит на улицу Островского, где громыхают грузовики…
— К этому времени я уже перевёлся в Астраханский аэроклуб лётчиком-инструктором. Командир звена парашютистов Виктор Васильевич Трушин помог вернуться в родные края. Так вот, в ту ночь 20 сентября 1957 года, в канун 40-летия комсомола, поднялась реактивная «Ласточка» в воздух. Сидим в отсеке вместе с моим выпускающим полковником Никитиным, который, кстати, впоследствии Юрия Гагарина тренировал, в скафандрах, в загерметизированных костюмах, дышим кислородом. А дело было неподалёку от Саратова. Самолёт набирает высоту, пробивается в стратосферу. На мне килограммов под тридцать различного оборудования, в том числе опломбированные барографы, которые будут записывать мой полет. Зажигается красная сигнальная лампочка — приготовиться, затем жёлтая — в исходное положение, а потом зелёный сигнал — пошёл! И я проваливаюсь в люк, как в колодец. Несколько секунд падаю на спине — так положено по инструкции. Смотрю, «Ласточка» моя полетела дальше — лётчики включили бортовой прожектор. Ночь. А на земле светится для меня ориентир — неоновый маяк в форме конверта. На него и нужно падать, управляя телом. Если его хоть чуть-чуть под углом поставить, можно в Саратов улететь… Никогда на земле не слышал, как дышишь, а тут, в гермошлеме, чуть не оглушают твои: пух-пух, пух-пух. Мелькает в голове: «Живой». А падаешь со скоростью 150 метров в секунду. И вдруг словно на препятствие натыкаешься. Ясно — высота уже пять километров, входишь в плотные слои атмосферы, скорость падения уменьшается почти в три раза. Перегрузки большие. Чтобы не потерять сознание, сейчас надо говорить, петь, глотать слюну. За полтора километра до земли подают сигнал приборы. Наступает самый ответственный момент. Отсчитываю двадцать секунд и дёргаю за кольцо. И вздох облегчения — парашют раскрылся! Вот и земля. Зажигаю светящуюся шашку, ведь в районе приземления дежурят машины. Снимаю гермошлем. Как хорошо дышится настоящим земным воздухом… Гораздо позже я сообразил, что этот прыжок преследовал цель не только спортивную. В недрах КБ Сергея Павловича Королева уже зарождался проект первого космического корабля «Восток». И надо было опробовать возможность эвакуации космонавта с парашютом в стратосфере на фазе приземления.
Успех мастера спорта СССР Владимира Зуева стал в тот год гордостью не только астраханцев, но и всего спортивного мира. Из Парижа пришло сообщение об утверждении рекорда, который, судя по всему, и до сего дня не побит. Володю вводят в состав сборной команды страны для подготовки к IV первенству мира по парашютному спорту. Десять лучших спортсменов в отборочных соревнованиях оспаривали право поехать на чемпионат в Братиславу. Они совершили по 40 прыжков из программы чемпионата, и лучший результат был у Володи, ставшего первым номером команды. Эти соревнования проходили на словацкой земле в 1958 году. В труднейшей борьбе с чехословацкими, американскими, французскими, канадскими спортсменами наша команда стала чемпионом мира.
Владимир Зуев ушёл из спорта спустя четыре года, как он говорит, с достоинством, не проигрывая соревнований. Продолжал работать в аэроклубе, подготовил с тысячу парашютистов. Но потянуло в гражданскую авиацию. И вот он пилот, а затем командир звена. На проворном Як-12 возил по астраханским сёлам почту, выполнял сельхозработы. А потом освоил вождение вертолёта Ми-1. Опять полёты, полёты, зачастую далеко от дома на трассе газопровода Средняя Азия — Центр. Неугомонная его натура и этим не могла довольствоваться. Он стремится осваивать новую технику, едет учиться управлять вертолётом Ка-26. Успешно сдаёт экзамены. И вдруг узнаю, что после этого он подаёт рапорт о выходе на пенсию. В 42 года, в расцвете лётного опыта и сил?
В чем же дело? Он отмахивался. Ясно, что на его плечи давил конфликт с руководством. Человек он бескомпромиссный, рисковый, небезгрешный и озорной. Тогда, в Братиславе, возвышаясь на пьедестале мирового первенства, не преминул назначить свидание восторженной словацкой красавице, преподносившей ему цветы. Или, помню, в вечернем трамвае полупьяный ублюдок угрожал ножом и женщинам, и мужчинам. И только Володя смело вступил с ним в борьбу, обезоружил… Да, он был виноват в одном не столь уж серьезном житейском проступке. Гордыня подтолкнула его написать рапорт об отставке, а у тогдашнего руководства аэропорта не хватило мудрости сохранить в строю классного пилота…
Я видел, как не находил он места в новой жизни. Как тосковал по небу, меняя работы. То рыбинспектор, по электрокарщик, то сторож на стоянке частных автомобилей, то компрессорщик, то боец вневедомственной охраны. Одно время частенько видел его на традиционных «сборах» отставных летунов у пресловутой спасательной станции на набережной Волги…
А теперь новая встреча. Мы рады друг другу. Вспоминаем юность, неповторимую, дорогую и милую, попиваем крепко заваренный чаек. Владимир сообщает приятную для него новость — прибавляют пенсию ветеранам Аэрофлота. Договариваемся половить воблёшку, благо, друг откормил за зиму в посылочном ящике червей. Потом он собирается на ночное дежурство — охраняет головные сооружения Астраханского водопровода. Без дела ведь тоже не усидишь…
продолжение следует…
От себя: между прочим, Владимир Зуев был моим конкурентом на выборах в 1994 году в Астраханское областное представительное собрание (ныне Дума Астраханской области). Он шёл от ОФТ и победил.
С ДНЁМ ГОРОДА, ЗЕМЛЯКИ!!!
С 753-ЛЕТИЕМ, МИЛЫЙ ГОРОД!!!