Отправной точкой в профессию для Максаковой-старшей (в девичестве Сидоровой) стал церковный хор в родной Астрахани. Именно там она впервые услышала стройное пение, красивые голоса. Это потом она станет солисткой Большого театра, народной артисткой СССР, лауреатом двух сталинских премий СССР, педагогом, а в то время она была маленькой девятилетней девочкой, которая в голодные, трудные для семьи годы своим пением в хоре решилась помогать своей маме. Семья, в которой было шестеро детей, рано потеряла отца – Марусе, как её называли дома, было всего три года. Церковный хор стал настоящей школой, которая научила дисциплине, сформировала красивую осанку, развивала музыкальную память. Сама атмосфера дома Маруси была насыщена музыкой: мамина сестра великолепно пела романсы, братья играли на гитарах. С девяти лет пение стало для Марии Максаковой тем «творческим состоянием, от которого никогда не устаёшь».
Фортепиано Мария Максакова стала осваивать в музыкальном училище, в которое поступила с приходом Советской власти. Пела в концертах для революционных войск. А потом произошла, потрясшая 16-летнюю девушку, «встреча» с пластинкой Антонины Васильевны Неждановой — арией из «Травиаты» Верди. До этого момента, по признанию самой Марии Максаковой, она даже не знала что это такое — опера. Гастролировавшая с оперной труппой в Астрахани певица Александра Николаевна Смоленская дала Марии совет – петь в опере. Так с партии Ольги в «Евгении Онегине» началась оперная сцена Марии Максаковой.
Ведущей меццо-сопрано Большого театра Максакова была 30 лет — с 1923-го по 1953 год. Преподавала вокальное искусство в ГИТИСе, где являлась доцентом, возглавляла Народную певческую школу в Москве, участвовала в жюри многих всесоюзных и международных соревнований вокалистов, занималась публицистикой.
Сергей Лемешев говорил: «Ей никогда не изменяет художественный вкус. Она готова скорее чуть "недожать", чем "пережать" (а ведь именно это зачастую и приносит исполнителю лёгкий успех). И хотя в глубине души многие из нас знают, что такой успех не так уж дорого стоит, отказаться от него способны только большие художники…».