Священники, убитые белыми
В результате потрясшей Россию Гражданской войны серьёзный удар обрушился на все социальные слои бывшей империи, в том числе и духовенство. Оно, далеко не всегда оставаясь безучастным к происходящим в стране событиям, становилось случайно или целенаправлено жертвой красного или зеленого террора, а то и простой уголовщины или молекулярного насилия. К такого рода примерам относятся и редкие случаи, когда духовенство страдало от белых сил. Такие случаи, бесспорно, случались редко, но случались. И вот, пожалуй, самый показательный из них.
11 сентября 1919 г. в Курганском уезде был расстрелян священник села Большекурейное вместе с группой крестьян — за помощь красным в организации нападения на отдыхавшую в селе 11-ю Уральскую дивизию. Ефимов в своей книге «Ижевцы и воткинцы» утверждает, что во время ночного нападения на дивизию крестьяне топорами зарубили 60 человек (я бы ему поверил, если б не знал, что он любит преувеличивать, но вполне возможно, что и 60).
Почему же священник стал помогать крестьянам против белых? Дело в том, что это был не совсем обычный поп. Это был… бывший народоволец-студент, ставший духовников по настоянию тестя.
Советский военачальник Алексей Фёдорович Фёдоров раскрывает отчасти картину. Привожу его строки:
Федоров А. Ф. Октябрьские зори. — М.: Воениздат, 1962.
http://militera.lib.ru/memo/russian/fedorov_af3/12.html
9 сентября 1919 года мы достигли большого, богатого села Куреинское.
Получилось так, что там одновременно сошлись все три полка и штаб бригады с тылами. Желая разгрузить село, командир бригады решил два полка выдвинуть вперед, один полк расположить в деревне Шенеринской, находившейся к югу от нас за небольшим озером.
В тот же день 37-й и 39-й полки с бригадной артиллерией выступили вперед, хотя было уже довольно поздно. 38-й полк под командованием Т. О. Эрна расположился в Шенеринской. В Куреинском остался только наш штаб со всеми своими подразделениями и тылами.
По обыкновению, мы заняли под штаб дом попа.
Хозяин наш, отец Павел, средних лет, цветущего здоровья, держал себя с достоинством, в разговоре старался показать большую начитанность. Выяснилось, что он бывший студент Московского университета, когда-то был сослан в Сибирь за участие в студенческих волнениях. Долго здесь не находил себе пристанища и случилось так, что влюбился в эпархиалку, женился и по настоянию тестя стал попом.
— Как-то неловко сознаваться: студент-народник и вдруг — поп, — признался он, смущаясь и краснея. — Успокаиваю себя тем, что не я, так на моем месте был бы другой. Чувствую все же за собой какую-то вину, стараюсь искупить ее. Завел здесь вечернюю школу, провожу воскресные чтения, беседы…
Попадья, моложавая, очень расторопная и веселая, встретила нас приветливо, радушно. Она оказалась толковой, сноровистой хозяйкой. В руках у нее все кипело. Ей помогали молодая, улыбчивая кухарка и две дочери.
Далее бригаду окружили и частям пришлось хаотично отступать. Это было знаменитое Тобольское отступление.
28 октября меня отозвали в академию продолжать учение.
Я быстро собрался, сдал дела Ляпунову и 30 октября выехал на Курган.
Наступили довольно холодные дни.
Поехал через Куреинекое с намерением посмотреть места недавних боев.
Испытывая сильное волнение, я подъезжал к Куреинскому. Вот уже издали видна церковь… В нетерпении подгоняю, подбадриваю возницу. Но что это такое? Нет села! На месте домов торчат печи с трубами и обугленные столбы. Высится одна лишь каменная церковь и возле нее маленькая сторожка…
Кругом ни души.
Я сошел с тарантаса, заглянул в сторожку. Там натолкнулся на двух женщин в опорках на босу ногу, в кафтанах, обмазывавших глиной пазы. Одна старая, другая помоложе.
— Что тут случилось? Кто сжег село? Женщины переглянулись.
— Казаки. Кто же еще. А людей всех постреляли, — ответила старшая, в то время как другая принялась за свою работу… — Ночью прошли тут красные. Это месяца полтора-два назад. Много белых побили. Генерал ихний босой чуть убежал. Осерчал. Когда красные ушли, велел село сжечь, а людей всех побить. Казаки все столпили. Побитых всех стащили вон в тот овраг, кое-как засыпали.
— А где священник? Куда девался?
— Тоже убили, говорили, будто он прятал красных в церкви и ночью, дескать, выпустил, чтобы побить белых. Всех и закопали в огороде.
Этот священник оказался одним из немногих, кто был убит не красными, а белыми в той войне.
Тем не менее некоторые отдельные случаи подобного рода известны.
Так, примерно по таким же причинам был казнён другой священник, по случайности, тоже курганец.
http://www.media-office.ru/?go=550446&pass=59d9ccd987e3c3407a8c60fce72a8649
Михаил Жедяев, новомученик земли кунгурской
В «Мартирологе (списке) новомучеников пермских» указаны имена священнослужителей, принявших мученическую смерть в 1918 году. Большинство из них стали жертвами большевистского террора. Есть и исключение. Михаил Сергеевич Жедяев был зверски замучен белогвардейцами за агитацию среди крестьян.
Его агитаторская деятельность продолжалась всего несколько недель. После отступления Красной Армии он стал жертвой белогвардейского карательного отряда. М.С. Жедяева зверски избили, раздели и в тридцатиградусный мороз вели до Кочебахтино, где и расстреляли.
Ольга Ренёва, зав. музеем истории купечества
Газеты.Районные.Искра (Кунгур) / 2010-01-14
Правда, в базе данных «Новомученики и Исповедники Русской Православной Церкви XX века» смерть отца Михаила описана несколько иначе:
Свято-Тихоновский богословский институт
Жидяев Михаил
священник
ПЕРИОДЫ ЖИЗНИ [1]
Служение
Пермская губ., Кунгурский у., с.Кочувахино
священник
Год окончания 1918
Кончина
1918
расстрел
Место Пермская губ., Кунгурский у., с.Кочувахино
Расстрелян за околицей села
Также вдова священника Стабникова сообщила колчаковскому следователю в протоколе от 30 мая 1919 г. про «дьякона Анисима Решетникова, расстрелянного сибирскими войсками за явное сочувствие большевикам» (С. С. Балмасов. Красный террор на востоке России в 1918-1922 гг. – М., 2006. – С. 102).
Известно про убитого восставшими рабочими Ижевско-Воткинского района в Сарапуле священника Дронина, как пишет в своей работе о терроре во время восстания Д.О.Чураков, за проявление сочувствия большевикам. У меня подозрение, что священник сочувствовал не идеям большевиков, а хотел защитить их от насилия восставших.
От Востока перейдём к Югу, где ситуации были точь-в-точь такие же.
Питерский рабочий, кроасногвардец Я.Володихин, воевавший в 1918 г. на Дону с белоказаками, упоминает про немногих пошедших к красным священников, дьяконов, монахов, и даже про то, что на его памяти «было два случая, когда деникинцы расстреляли двух советски — настроенных попов».
Бывало, духовников расстреливали не по политическим, а по совершенно прозаическим причинам. Например, Роман Гуль вспомиает про одного дьякона-карьериста, чья афёра дорого ему далась.
http://www.bibliotekar.ru/belaya-armiya/3.htm
Три вооруженных казака ведут мимо обоза человек 20 заложников, вид у них оборванный, головы опущены.
«А, комиссары!» — кричит кто-то с подводы.
«Смотрите-ка, среди них поп!»— «Это не поп,— это дьякон, кажется, из Георге-Апинской. У него интересное дело. Он обвинил священника перед «товарищами» в контрреволюционности. Священника повесили, а его произвели в священники, и одновременно он комиссаром каким-то был. Когда наши взяли станицу, его повесить хотели, а потом почему-то с собой взяли…»
А самым известным священником, убитый белыми, является, пожалуй, член Кубанской Рады Калабухов. Здесь, впрочем, его сан совершенно ничего не значит. Его казнили как кубанского сепаратиста. О том, что он священник, даже сам Калабухов не хотел напоминать. Он даже вместо рясы носил черкеску. только потом, уже после казни, местный епархиальный Совет всполошился и снял с Калабухова преосвященство — уже задним числом.
Воспоминания протопресвитера деникинской армии Г. Щавельского
http://www.pobeda.ru/content/view/4804
Трения между ген. Деникиным и казаками продолжались всё время, но особенно они обострились после повешения ген. Покровским в Екатеринодаре (кажется, в ноябре 1919 г.), Калабухова, члена Кубанского правительства по внутренним делам. Кстати: Калабухов — священник, не только не снявший сана, но и не запрещенный в священнослужении. Многие из пришлых и не подозревали этого, ибо Калабухов всегда ходил в черкеске, с кинжалом. Когда Калабухова повесили (это было ночью, около трех часов утра), Кубанский епархиальный Совет спохватился и, экстренно собравшись в тот же день, чуть ли не в шесть часов утра, вынес постановление: запретить Калабухова в священнослужении (уже повешенного).
Итого на данный момент можно говорить только о восьми духовниках, казнённых белыми. Правда, «красных» свящёнников, само собой, было чуток побольше, просто не всем довелось пострадать за свою позицию. Возможно, расскажу о них после.
Если кому-либо известны случаи, когда священники или иные духовники страдали от рук белых властей, просьба сообщить об этом в блог Е.Шацкого, с помощью которого (ну, блога, да и Е.Шацкого, впрочем), я во многом пользовался.
shatsky.livejournal.com/13040.html
От себя: так что белякам есть чем гордиться…
Пролетарии всех стран, соединяйтесь!
Огромный выбор аккумуляторных батарей для ноутбуков по низким ценам