В период войны одним из центральных вопросов являлось обеспечение тыла и фронта топливом. О состоянии дел в этой области помогут составить мнение следующие факты.
В 1940 году, по данным из годового отчета Топливно-энергетического управления, правопреемником которого выступает сегодня ГУП «ТЭК СПб», в коммунальном хозяйстве города сожгли 1400 тыс. кубометров, на электростанциях — 440 тыс., в хлебопечении — 230, в промышленности -2080 тыс. кубометров дров. Население обошлось 650 тысячами кубометров. [ЦГА СПб, ф. 4950. оп. 1, д. 38; то же, но оп. 4, д. 103]. Именно такой уровень потребности должно было обеспечивать ТЭУ.
Война в первые же недели нарушила связи с поставщиками, дезорганизовала транспорт.
Первую тревогу вызвали срывавшиеся поставки угля. 9 августа 1941 года стало известно о том, что за период с 1 июля по август никакой отгрузки и поступления углей не было, что привело к угрозе срыва отопительного сезона 1941/1942 гг. При этом остаток угля на складах Угольной Конторы на 1/VIII -41 г. – всего 4,0 тыс. т.
ТЭУ просит поставить вопрос перед Правительством о немедленном принятии мер к отгрузке угля в адрес предприятия в пределах, обеспечивающих отопительный сезон 1941 г., и создания запаса на 1 кв. 1942 г. в количестве 100,0 тыс. т угля.
Также предполагалось (и было согласовано!), что в июле и августе по Свири и Неве «приплывут» в Ленинград 785 тысяч «кубов» северных дров. К 20 августа поступили 167 тысяч кубометров. Чуть позже прорвались еще несколько плотов. На этом поставка оборвалась.
Коксо-газовому заводу «Ленгаз», входившему в структуру ТЭУ, по специальному решению Правительства был отпущен коксующий уголь: в августе и сентябре — до 20 000 тонн.
С лета начались проблемы с трестом «Ленгортоп» — важнейшей опорой ТЭУ в снабжении города топливом.
В мирное время управление треста, опираясь на шесть межрайонных топливных контор, плюс транспортную контору, разветвленную систему складов, около трех тысяч рабочих и служащих, вполне справлялось с возложенной на него задачей — снабжением организаций и населения дровами. Однако война парализовала работу треста.
В блокаду дровами отапливались почти все ленинградцы. А вот снабжать ими — и не только из-за дефицита — становилось все труднее.
Формально-статистически численный состав треста уменьшился вдвое. Но ведь в армию призвали тренированных, крепких, опытных и сноровистых мужчин, а заполнили ополовиненный штат «Ленгортопа» слабосильные женщины. Где им поднять-уложить за смену обычные бригадные (из пяти человек) 24 «куба»? 31 июля 1941 года начальник ТЭУ Цветков просит установить для работниц 11-часовой рабочий день.
Сентябрь — начало блокады. Несколько долгих месяцев ленинградцы принуждены были использовать только то, что возможно найти внутри города. Распределение и учет энергетических ресурсов взяла на себя высшая в регионе власть — Военный совет Ленинградского фронта.
10 сентября 1941 года военсовет фронта принимает постановление № 246 о режиме потребления энергии и ее экономии: «…Категорически воспретить потребление электроэнергии для отопительных целей. Ввести, начиная с сентября, лимитирование средне-суточной выработки электроэнергии по группам потребителе: промышленность — 2373 тыс. квт-ч., ж.д. транспорт — 24 тыс. квт-ч., коммунальное хозяйство — 490 тыс., (в том числе трамвай — 240, водопровод — 250 тыс. квт-ч.), учреждения — 60 тыс., …, прочие потребители — 450 тыс. квт-ч. (в том числе квартиры — 270 тыс. квт-ч“. Кроме того, все более очевиден становился недостаток топлива.
В ТЭУ смотрели в ближайшее будущее с большой озабоченностью.
24 декабря 1941 года Ленгорисполком впервые принял решение о сломе на топливо деревянных домов и строений. Сначала это были дома-“угрозы»: пострадавшие от вражеских бомб и снарядов. Потом этот список все расширялся и расширялся… Именно этот источник, давший, по документам ТЭУ, зимой и ранней весной 1942 года 327 тысяч кубических метров дров, в большой степени помог ленинградцам пережить и выстоять в самое суровое время. Сейчас это кажется маловероятным, но медицинская статистика тех лет не содержит сведений о болезнях и смертности ленинградцев, связанных с переохлаждением.
Топливно-энергетическое управление первой половины 1942 года работало в режиме оперативного органа Ленгорисполкома. Штат его резко сократился. Люди и техника постоянно были заняты ликвидацией многочисленных повреждений в сетях. И не столько в профильных, сколько на трассах водоснабжения, в кабельной сети, на Коксогазовом комбинате, в районах… Таял рабочий коллектив и от частых мобилизаций (нередко без возврата) на оборонные работы и задания. С июля 1942 года одна за другой были закрыты конторы «Ленстройгаз», «Газтеплопроект», Коксогазовый комбинат «Ленгаз».
7 сентября 1942 года при содействии ученых коллег и опытных инженеров ТЭУ создает уникальную организацию производственную и изыскательскую контору «Энерготоп». С задачей — искать, находить, добывать на территории города всевозможные горючие отходы, предлагать методы их переработки и использования.
Они изучали свалки существовавших и канувших в Лету заводов. Способное быть каким-нибудь топливом (теоретически все содержащее водород, углерод, либо горючую серу) подвергали лабораторным и технологическим испытаниям. Изначальной программой предписывалось суррогаты «облагораживать», но это, по словам Цветкова, оказалось «чрезвычайно трудоемко и дорого, и „Энерготоп“ опытами показал возможность прямого сжигания без переделки топочных устройств».
В 1942 году котельные бань, прачечных, больниц, хлебозаводов и просто заводов и фабрик получили и сожгли 200 т каменноугольной смолы, 2000 т отходов резины, 200 т угольной пыли, 500 куб. метров древесных опилок, 300 т отходов пека, 50 т остатков толевого производства, целлюлозу… Всего — более 3000 т.
Конечно, в виде выверенной смеси компонентов, при тщательном инструктировании персонала котельных — этих героических стражей тепла, которым — по официальным правилам на военное время — и при сигналах воздушной тревоги полагалось оставаться на местах, не принимая иных мер, кроме снижения до минимума давления в котлах. Более того, пункт III этих Правил гласил: «При нападении противника на территорию расположения котельной — котельные во всех случаях работу не прекращают».
Особая гордость руководителей ТЭУ — обнаружение бросовых залежей ( «прудов») в районе завода им. С.Г. Шаумяна, Фарфоровского поста и Петровской косы кислого гудрона, оказавшегося пригодным и к прямому сжиганию в топках (в 1942 году — 1030 тонн), и к переработке в сжиженный газ и даже бензин.
Не имея проектов, смет, чертежей, многих остродефицитных материалов, знающих дело людей ( «впервые производилась газификация кислого гудрона, впервые в Ленинграде получали промышленный жидкий горючий газ для заправки автомашин»), ТЭУ сумело организовать разработку «прудов» гудрона, пустить ретортную печь и восстановить коммуникации переданного ему Газового завода Политехнического института. Начальная мощность завода — до 5 тысяч кубических метров в сутки, равная выпуску 5 тонн бензина в сутки — по меркам 1942 года впечатляла.
Не случайно год спустя, представляя уже снятого с должности начальника ТЭУ А.Г. Цветкова к медали «За оборону Ленинграда», конкретным примером его заслуг назвали организацию производства 500 тонн синтетического бензина.
Неумолимое приближение нового отопительного сезона подвигло бросить все силы на реализацию еще одной идеи: организовать месячник по массовой сломке на дрова деревянных домов с привлечением населения. Расчет из половины: половину полученных дров — себе, с доставкой транспортом организаторов, половину в общегородской фонд.
В месячнике участвовало свыше 200 тысяч горожан. С сентября по декабрь1942 года они заготовили 1165 тыс. кубометров дров. На договорных началах к заготовке дров привлекли Штаб МПВО. Начинались морозы, и МПВО разрешили ломать дома с помощью взрывчатки…
Главное и определяющее событие первой половины 1943 года, конечно же, — прорыв вражеской блокады. Восстановилась, хоть и суженная, трудная, но все-таки почти полнокровная транспортная связь со страной и районами Ленинградской области по железной дороге и водным путям. Больше внимания стало к нуждам топливоснабженцев и энергетиков.
Увеличили и само Топливно-энергетическое управление. В его руководство ввели старшего инженера-теплотехника по перспективным вопросам топлива и энергетики. В Оперативном отделе по дровяному и угольному топливу, кроме начальника, появились старший инженер по лесному делу, старший инженер по углю, техник по механизации погрузо-разгрузочных работ и транспортно-складским операциям. В Топливной инспекции стало четыре старших инженера и инженер-теплотехник. В более мощном составе возродился Отдел энергетического хозяйства, создали Торфяной отдел. Вместе с плановиками, бухгалтерами, работниками АХО в управлении стало 33 человека.
А 5 августа 1943 года Ленгорисполком принял решение «Об организации Технического совета при Топливо-энергетическом управлении Исполкома Ленгорсовета» — «для разработки мероприятий по максимальной экономии топлива и наиболее рациональных методов добычи и использования местных видов топлива… в составе наиболее квалифицированных научно-технических работников и специалистов города Ленинграда по энергетике и теплотехнике».
В Топливно-энергетическое управление стали поступать сведения о воздействии войны на подчиненные хозяйства.
Специально созданная комиссия сообщила: 21 ноября 1941 года бомбой повреждено здание по проспекту 25-го Октября, 30 (ныне — Невский пр.), куда незадолго до того переехало управление…; в феврале 1942-го бомбами уничтожены Механическая мастерская по Лиговскому пр., 184 и кладовка инструментария…; из-за военных действий на причалах реки Свири осталось 2424 куб. метров уже закупленной древесины, в Толмачеве — 8237 кубометров; в Ленинград не доставлено из зон боев 25 935 куб. метров дров и деловой древесины. Законсервированный коксогазовый завод на Обводном, 74 бомбили и обстреливали не менее десятка раз: в октябре 41-го, в марте и апреле 42-го (особенно интенсивно — 4 апреля: разрушена проходная, две стены в заводоуправлении, первое хранилище газа…), в марте, июне, августе 1943-го…
В итоге, «под горячую руку», в августе 1093 года появилось короткое решение за подписью председателя горисполкома П.С. Попкова и секретаря Ленсовета А. А. Бубнова: «Снять с работы начальника Топливно-энергетического управления т. Цветкова А. Г., как несправившегося с работой».
Через несколько дней его назначили главным инженером ТЭУ, а в кабинет начальника вошел перемещенный из кресла директора 2-й (Смольнинской) ГЭС Сергей Николаевич Анисимов
Круг забот коллектива Управления не изменился. Появились лишь добавления. И, прежде всего — новая для ТЭУ задача обеспечения городского хозяйства и населения торфом.
Торф, как и дрова, был важнейшим блокадным топливом. Трест «Ленгосторф», его предприятия разрабатывали торфяные болота даже тогда, когда от 40-градусных морозов выходили из строя паровозы и трескались переводные стрелки узкоколеек в местах добычи. Управляющий трестом Л.В. Черняк, сообщив о выполнении приказа Военного совета Ленфронта от 25 января 1942 г.№ 035 — отгрузке 1971 тонны кускового и 143 тонн фрезерного (мелкого, получаемого по специальной технологии) торфа, просил лично Жданова срочно прислать квалифицированных мастеров для ремонта паровозов.
В конце марта 42-го СНК СССР принял предложение военсовета Ленфронта мобилизовать в помощь торфодобытчикам «ленинградских предприятий наркомата электростанций» 750 мужчин и 2750 женщин из Воронежской области, 250 мужчин и 750 женщин — из Рязанской, 1500 женщин — из Вологодской, 500 женщин — из Тамбовской, 500 мужчин и 1500 женщин из Мордовии [ЦАМО, ф. 217, оп. 1258, д. 88, лл. 13-14], чтобы реализовать программу поставки 953 тыс. тонн торфа.
Выступая перед профсоюзными лидерами, секретарь горкома ВКП (б) Яков Федорович Капустин говорил: «На Карельском перешейке больше нечего заготовить: леса больше нет, осталось корчевать пни. Для того, чтобы безбедно прожить зиму 1943/44 годов, надо заготовить 3 миллиона кубометров дров, 1700 тысяч тонн торфа. Тогда будут работать станции, будет работать водопровод, трамвай и т.д. Вы видите, какая колоссальная задача. Если зимой 1942/43 годов мы разрешили эту задачу, сломав 1700 домов, то домов у нас нет. Чтобы было на зиму топливо, чтобы не остановились предприятия, надо послать 10 тысяч человек — 5 тысяч на заготовку дров и 5 тысяч на торф».
Ленсоветовскую, городскую часть задачи поручили ТЭУ и включенному в него новому тресту «Ленторф» — организатору работы выделенных городу торфопредприятий, мобилизации туда людей из всех районов, обеспечения всем необходимым, установки технологического процесса и т.д.
С 1 октября ТЭУ разрешили начать выдавать дрова населению — по кубометру «на каждую фактически проживающую семью». Временные склады и площадки «Гортоп» размещал вдоль трамвайных и водных путей.
Город требовал дров. Напуганность городского руководства дошла до такой крайности, что 13 февраля 1944 года оно потребовало от ТЭУ силами «Гортопа» и «Ленторфа» приняться за разборку на дрова наставленных по всему Ленинграду баррикад в бывших уже секторах ВОГ (Внутренней обороны города) — на Курской, Рощинской, улице Шкапина… Через полтора месяца бесплодных трудов С.Н. Анисимов, сообщив в Исполком, что в баррикадах мало древесины, но много смерзшейся земли, камня, плит, рельсов и даже железных вагонеток, просил отменить решение от 13 февраля.
Еще одним хлопотным делом стали придуманные исполкомом «дровяные вертушки».
Ленинградское руководство внедрило систему кольцевых железнодорожных спецсоставов, сопровождаемых полномочными «комендантами». В их обязанностях — обеспечить движение «вертушек» (и по 50, и по 70 вагонов в каждой) по местам придорожных складов заготовлявшейся для города древесины, организовать погрузки, не допустить расхищения дров и благополучно, «по кольцу», в срок доставить их в Ленинград.
О достижениях и неприятностях комендантов «вертушек» ежедневно (!) телеграммами сообщалось в аппараты Попкова и самого Жданова. И, несмотря на такую опеку, в каждом рейсе что-нибудь да случалось: то оставят уполномоченных без еды и «теплушек», то вагоны заберут под «спецгрузы», то целые составы (вместе с комендантами) переадресуют куда-нибудь за Волгу, то дров на местах не окажется… А маршруты неблизкие — Череповец, Вологда, Ярославль — и каждый дежурный по станции, военный комендант, сам себе начальник… В архиве — несколько папок докладных бедолаг-сопровождающих. Но в целом дело они свое делали — шли дрова в многострадальный город.
Заканчивался 1944 год. Еще гремела война. Но их уже можно было назвать победителями.
Пусть имена хотя бы части из них сохранят для потомков наградные списки Топливно-энергетического управления:
Медаль «За оборону Ленинграда»
Волков Георгий Сергеевич, 1890 г.рожд. – ст. инженер ТЭУ
Кудряшова Вера Ивановна, 1913 г.рожд. – без указания должности
Андреева Наталья Антоновна, 1913 г.рожд. – уборщица «Энерготоп»
Арапенкова Валентина Васильевна, 1908 г.рожд. – старший бухгалтер-ревизор
Боголюбова Нина Владимировна, 1908 г.рожд. — газовый мастер завода «Энерготоп»
Виноградов Александр Иванович, 1914 г.рожд. – инженер-торфмейстер
Вольфсон Евсей Яковлевич, 1900 г.рожд. – ученый секретарь Технического совета
Губенко Берта Осиповна, 1905 г.рожд. – секретарь
Данилевич Юлий Иосифович, 1910 г.рожд. – заведующий производством
Жуков Александр Иванович, 1885 г.рожд. – инженер-электрик
Загорельская Валентина Ивановна, 1919 г.рожд. – экономист
Квашнин Иван Семенович, 1905 г.рожд. – главный механик
Левонтин Роза Гилелевна, 1907 г.рожд. – старший инженер-теплотехник
Максимова Евгения Казимировна, 1989 г.рожд. – курьер
Перегудова Наталья Михайловна, 1909 г.рожд. – начальник АХО
Перфильев Николай Филиппович, 1897 г.рожд. – начальник планового отдела
Чистов Александр Петрович, 1875 г.рожд. – руководитель топливной инспекции
Девикин Иван Иванович, 1901 г.рожд. – начальник топливно-энергетической инспеции
Медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне»
Прохорова Екатерина Михайловна – техник технического отдела
Шапиро Ефим Маркович – начальник спецотдела ТЭУ
Арапенкова Валентина Васильевна – бухгалтер-ревизор
Белоброва Мария Павловна – инженер-торфмейстер
Розенберг Виктор Николаевич – начальник технического отдела
Шингарева Вера Сергеевна – без указания должности
Степанов-Степанянц Сергей Аркадьевич – начальник оперативного отдела
Анисимов Сергей Николаевич – начальник Управления
Басевич Бетти Максимовна – экономист-плановик
Вольфсон Евсей Яковлевич – ученый секретарь Технического совета
Губенко Берта Осиповна – секретарь
Добронравин Лев Анатольевич – зам.начальника ТЭУ
Дацкевич Евгения Ивановна – диспетчер оперативного отдела
Девикин Иван Иванович – начальник топливной инспекции
Коновалова Екатерина Сергеевна – инженер инспекции
Львова Эсфирь Адольфовна – начальник оперативного отдела
Ланин Валентин Соломонович – зам.начальника технического отдела
Левонтин Роза Гилелевна – инженер-инспектор топливной инспекции
Пастухова Мария Аркадьевна – начальник отдела кадров и спецотдела
Пивоварова Мария Юлиановна – зам.главного бухгалтера
Перфильев Николай Филиппович – начальник планового отдела
Цветков Алексей Григорьевич – главный инженер
Тракинер Дмитрий Максимович – шофер
Виноградов Александр Иванович – инженер-торфмейстер
Короткова Анна Степановна — секретарь