Утром и вечером город «звучал» на все лады. Если прикрыть глаза, сосредоточиться, то отчётливо всплывает эта горлопанистая реклама: «Сапог, шубу, кости, тряпьё-по-ку-паим!»; «Вот — вода! Кипячёная вода! Холодная, как лёд, сладкая, как мёд, — душу молодит, брюхо холодит!»; «Килинчинский лук! Бабки, бабы, молодайки, торопись! Продам, не вернусь!»; «Угли, угли, берёзовые угли!»; «Ка-ра-син! Мы-ло-нафт!»; «Стёкла вставляем! Стёкла…»; «Ирис, кунджьют, фундук, грецкий орех! Рахат-лукум, халва, армянский лукум, персиянский щербет. Самый свежий!». По утрам и вечерам эти вопли можно было слышать не только на базарах, но и на улицах города. Это был сервис. Это была торговля с доставкой на дом, это была торговля «без подвоха, без обмана — подходяще для кармана!». На дом доставлялось всё, начиная от балыков из белорыбицы и кончая анашой.
Лиц, занятых в сфере обслуживания, было подозрительно много. Новая экономическая политика ко времени моего детства уже изживала себя в концессиях, трестах и на биржах, но ещё вовсю процветала в уличной торговле. Ещё не созрел известный в истории процесс «астраханщина», но вовсю цвели частные вывески на киосках и кутабнях. Лопнул ресторан «Салхино», но ещё держались частные шашлычные мангалы, не начал работать магазин «Торгсин» (торговля с иностранцами), но ещё доживали пекарня Чернова, лавочки, лотки, вечерние базары.
Новые названия улиц и районов пока ещё не прижились, а старые не забылись. Мои ровесники — последние, кто помнит Агарянские ряды, Малые исады, Большую и Малую Демидовские улицы, кононовские дома, армянский проездной мост, ослиный угол, Козий бульвар, Духосошественскую улицу и Свиной переулок, пороховые погреба и Облугшхинскую площадь — всё, что обретало имя на протяжении четырёх столетий. Купаться я бегал к Сапожниковскому мосту по Коммунистической улице, а возвращался по Сапожниковской улице от Коммунистического моста… В пору моего детства уже были Дом инженерно-технических работников и Дом грузчиков. Представьте, какая узкая тропинка шла к первому и какая торная дорога ко второму! В Доме грузчиков я выполнял пионерское поручение по ликвидации безграмотности. Человек, который легко нёс два пятерика на баланке, вдруг пугался и потел, прежде чем сказать но складам: лик-без. Вот этот самый ликбез и есть высочайшее завоевание народа и его власти, которое никому не удалось и не удастся отнять или опорочить. Я не случайно вспоминаю эти мелкие штрихи в облике города и его обитателей. Я познаю свой город в развитии, в сравнении, в сопоставлении дня нынешнего и прошедшего…
Из книги ”Город и Люди” (Астрахань, 2001 г.). Скан http://levtrozky.blogspot.ru, OCR моё.