Царь-плотник, царь-антихрист
Эскадра подходила к городу медленно. Был тихий, знойный день. Паруса наполнялись ветром как бы нехотя. Но вот головное судно поравнялось с крепостью и грохнул раскатисто артиллерийский салют с каменных башен, заметались над Волгой перепуганные чайки, празднично загудели соборные колокола.
Астраханский губернатор Артемий Петрович Волынский записал тогда в дневнике: «19 июня во вторник в 16 часу дня в 3 четверти Его Императорское Величество изволил прибыть к Астрахани водою на галере в шлюпке на пристань и войти в крепость в кремль, в Соборную церковь; и приход Его Величества встретил перед дверьми Соборной церкви на паперти архиерей со святым крестом и евангелием, и со звоном; и по молении в Соборной церкви Его Величество изволил быть у архиерея с четверть часа, а от архиерея изволил идти в дом свой государев, где пребывают житием в Астрахани на службе губернаторы.
А по приходе Его Величества к крепости и в крепость была отдана честь с крепости — пушечная стрельба троекратно по военному Уставу. Да за крепостью в полках в генеральстве господина генерал-майора Кропотова из полковых пушек и мелкого ружья троекратно…».1
Астрахань встретила Петра I, только что получившего титул Императора, Отца Отечества, торжественно и шумно.
Но что толкнуло этого человека, изведавшего уже всемирной славы, на тяготы дальнего похода, на желание побывать в городе-крепости на южных окраинах Русского государства, в устье великой Волги?
Астрахань манила русского царя давно. Астраханский историк Н. Ф. Леонтьев писал: «Великий Петр сразу оценил значение Астрахани, которая находилась при устье великой и судоходной реки, невдалеке от Каспия, прилегающего к богатым странам Закавказья и Персии, и на дороге в Среднюю Азию, обещала сделаться важнейшим пунктом России в торговом и политическом отношениях, и потому почти с первых годов своего царствования Великий Государь начал заботиться о развитии в ней промышленности и торговли».2

Астрахань в первые годы царствования Петра I (со старинной гравюры)
Да, главным Петр Алексеевич считал торговлю. Богатейшие страны Востока волновали его воображение. Он старался заманить купечество в Астрахань разными льготами. Особенно большие льготы он давал армянским купцам. Невиданный успех торговых оборотов армянской Джульфинской компании был результатом того, что Петр разрешил ей вывозить почти беспошлинно весь шелк из Персии в Россию и дальше, в Европу. Покровительствовал Петр Алексеевич и развитию шелководства в самой Астрахани. Было создано несколько шелковых заводов. За тутовыми деревьями устанавливался строгий надзор. Самыми крупными впоследствии стали Ахтубинские шелковые заводы.
Зная, какой прибыток казне дает рыбная ловля, Петр I приказал все рыболовные угодья передать под особое управление Рыбной конторы.
В 1704 году в эту контору были переданы и многочисленные рыбные ловли богатых астраханских монастырей. Это вызвало большое недовольство духовенства. Особенно остро отреагировали они на замену патриаршества Синодом. Такое посягательство на церковь не осмелился допустить ни один русский государь.
Война с Швецией, постройка заводов, реформа армии, создание флота и другие мероприятия Петра I требовали огромных средств. Рост бюджета порождал новые налоги, реформа армии сопровождалась не только наборами рекрутов, но и сложной перестройкой военного аппарата. Положение крестьян и рядовых граждан было отчаянное.
Подавлявший Астраханское восстание фельдмаршал Борис Петрович Шереметев писал, что в Астрахани «все было переоброчено: конские площадки и мосты, перевозы и торговые бани, ледокольни и валки»3.
В Астрахани на базарах царя Петра открыто называли антихристом и находили этому «подтверждение» и в Священном писании, и в сказаниях Валаамских Чудотворцев. Что-де настанет конец света, когда народится царь-антихрист и будет он двуимянный, двуерогий, рожденный от блуда, и вселится в него нечистая сила.
И все это подходило к царю Петру Алексеевичу. По сути дела, у него было два имени. При крещении нарекли Петром, в честь святого апостола Петра (которого на иконах всегда изображали с ключами от врат рая), расписывался царь в документах чаще по-немецки «Питер». Двуерогим считали оттого, что носил голландские башмаки с рогатыми железными пряжками. И рожденным от блуда царь являлся. Ведь он появился на свет от второго брака царя Алексея Михайловича, а церковь признавала законным только первый брак.
Петр страдал припадками эпилепсии. Но в народе не признавали такой болезни. Когда царя начинало дергать, а на губах появлялась пена, многие считали, что в него вселилась нечистая сила. И полагали, что благочестивого, честного человека дьявол не одолеет. Это может случиться только с человеком, погрязшем в грехах. А уж грехов у царя Петра было, ох, как много!
Его осуждали за связь и братание с иноземцами, которые прельстили его «дьявольской морской наукой и звездными течениями». Действительно, его тянуло ко всему новому. Как писал историк Николай Костомаров: «Петр отличался непостижимой для обыкновенных смертных переимчивостью. Не получив ни в чем правильного образования, он желал все знать, и принужден был многому учиться не вовремя; однако русский царь был одарен такими богатыми способностями, что при самой недолговременной подготовке приводил в изумление знатоков, проводивших всю жизнь за тем, что Петр изучал только мимоходом».4
Когда Петр вернулся из первой заграничной поездки, жители Петербурга были просто шокированы. Царь ходил по улицам, держа в зубах длинную глиняную трубку. Царь курил. То, что царь прекрасно владел топором и рубанком, волновало не многих. А вот что курил! В представлении большинства жителей России только сатана может изрыгать изо рта дым и огонь. Недаром табак называли «бесовским зельем».
Внутренне народ противился этой вредной привычке. И все же, с легкой руки царя, курение распространялось стремительно. Петр внедрял в русском народе и другую вредную привычку—страсть к алкоголю. Количество кабаков на Руси в царствование Петра увеличилось в 10 раз. В этом не было ничего удивительного, ведь продажа вина уже тогда стала государственной монополией. Вспомните ассамблеи, где не обходилось без солидных возлияний. А пресловутый Кубок Большого Орла!

Серебряный ковш, пожалованный Петром I астраханскому стрельцу Ивану Федорову (со старинной фотографии)
Конечно, на ассамблеях были и другого рода затеи — танцы, шахматы, ученые беседы. А для снятия напряжения был у Петра Всепьянейший Собор, о котором уже достаточно много написано в исторической литературе.
Я не буду касаться безобразных сцен, укажу только, что во время этих пиршеств иногда подавали кушанья из волчьего, лисьего, кошачьего, медвежьего и мышиного мяса.
В ризнице Астраханского Успенского собора до Октябрьской революции хранился большой серебряный ковш, пожалованный Петром I астраханскому стрельцу Ивану Федорову за хорошую винную выручку, сделанную в 1701 году. Дело в том, что стрельцы несли не только военную службу, но, чтоб прокормить семью, занимались разными промыслами и торговлей. Федоров имел винную лавку, где продавал государево вино. Возможно, что серебряный ковш был специальным мерником для разливки вина. На донце его был прочеканен двуглавый орел — государственный герб.
Когда в 1922 году происходило изъятие церковных ценностей в помощь голодающим Поволжья, был изъят и серебряный ковш, хотя профессор Дмитриевский просил сохранить эту историческую реликвию и заменить ее другой серебряной вещью. Позже Дмитриевский был расстрелян за то, что пытался якобы сохранить «атрибуты царской власти».
Личность Петра I страшно противоречивая, где уживались неимоверной силы реформаторский ум, удивительная любознательность, исключительная трудоспособность и безжалостность, жестокость, цинизм.
1 Астраханский сборник, издаваемый Петровским Обществом исследователей Астраханского края. Астрахань, 1896, выпуск первый, с. 247 — 248.
2 «Полтавская победа», Астрахань, 1909, с. 20.
3 Н. Б. Голикова. «Астраханское восстание 1705— 1706 гг.», Издательство Московского университета, 1975, с. 3.
4 Н. И. Костомаров. «Русская история в жизнеописаниях ея главнейших деятелей». Изд-во Сойкина, Петроград, 1915, с. 223.

Из книги А.С. Маркова «Пётр I и Астрахань» (Астрахань: Издательство «Форзац», 1994 г. — 192 с., с. 5-9)