Слово «раскат» невольно переносит нас в глубь истории, в дни, когда восставшие астраханцы творили свой правый суд над боярами, над мирскими кровопийцами и алчным священством. Степаном Разиным был сброшен с раската астраханский воевода Прозоровский, с раската метнули же по приговору круга и митрополита Иосифа. Что же такое «раскат»?
Это слово требовало толкования уже в конце XVIII века. Любопытна на этот счёт запись «Ключаревской летописи». Здесь стоит рассказать о самой «Ключаревской летописи», которая тоже не обходит стороной восстание Разина.
Составителем её был ключарь Астраханского Успенского собора Кирилл Васильев — человек начитанный и хорошо знавший древние языки. В 1791 году он окончил «риторический класс» в Астраханской семинарии и все последующие годы прожил в Астрахани, скрупулёзно собирая материалы об истории низового края. Работая над рукописью, Кирилл пользовался различными источниками, держал в руках редчайшие грамоты и рукописи.
Собранные им богатые исторические, географические и этнографические сведения использовали многие учёные, историки, писатели, приезжавшие в Астрахань. Но до публикации «Ключаревской летописи» (она была осуществлена в Астрахани в 1887 году) материал изучался по рукописным спискам. До нас эти списки не дошли. И многие историки считали их безвозвратно утерянными. Но каково же было моё волнение, когда приехавшая погостить в родной город из Москвы Варвара Николаевна Миловидова привезла мне рукописную «Ключаревскую летопись», которая бережно хранилась у неё долгие годы. Рукопись почти идентична опубликованной летописи, по тщательное сравнение приводит к выводу, что при печатании вкрались досадные ошибки, порой искажавшие исторический материал. Например бугор, на котором возник Астраханский кремль, в рукописи называется шабан (что значит по-татарски «высокий»), а в опубликованной летописи — шабазг…
При печатании были упущены и некоторые исторические факты. Так, опубликованная летопись сообщает, что 11 мая 1671 года астраханские жители решили казнить митрополита Иосифа, а в рукописи говорится, что не только митрополита, но и князя Львова.
Судьба Семена Ивановича Львова заслуживает того, чтоб кратко о ней рассказать. Это он вручил Разину царскую грамоту у острова Четыре Бугра. Тогда воевода Львов получил от атамана богатые дары: соболью шубу, жемчуга, конскую сбрую, серебряные и золотые кубки и дорогое оружие. Но главное, они побратались и обменялись иконами.
Летом 1670 года по приказу астраханского воеводы Прозоровского двинулся князь Львов с пятитысячным войском навстречу Разину. Но желанного боя с казаками не произошло. У Чёрного Яра стрельцы переметнулись на сторону разинцев. Начальных стрелецких людей решили всех пометать в воду. Тогда Степан Тимофеевич стал на казачьем кругу просить помиловать Семена Ивановича и взял его на поруки.
Исследователь А. Н. Сахаров в своей книге «Степан Разин» полагает, что у Разина был прямой расчёт помиловать воеводу: «Уже таскал он за собой племянника Тимофея Тургенева и некоторых детей боярских, взятых в Царицыне. Теперь решил везти с собой на Астрахань и воеводу Львова, чтобы все видели: идёт он на государевых изменников не только с «голыми» людьми, но и со всем честным народом, с хорошими боярами, воеводами и дворянами».
С этим можно согласиться только отчасти. Ведь и в Астрахани посадские и казаки требовали казнить Львова, но опять уговорил их атаман не делать этого. Здесь Разин действует вопреки своему же призыву — бить ненавистных дворян. Народ ненавидел Львова, а атаман всячески выгораживал его (кстати, это единственный случай, когда Разин противился решению круга). Что это? Боязнь нарушить данную Львову клятву? Простые человеческие симпатии?
Вряд ли сейчас кто может на это точно ответить. Во всяком случае, в мае 1671 года над Львовым свершился народный суд, который вынес ему смертный приговор.
Имущество князя было предано дувану. А княжескую «саблю оправную» по решению круга отдали «в почесть» астраханскому старшине Ивану Красулину. Возможно, это была разинская сабля, когда-то поднесённая Львову.
На Раскате и вершилась казнь Прозоровского и Львова. Ключарев писал: «Что значит раскат? В одном отрывке, писанном в 1620 году, нашел я: «вешали, кидали с раската… Раскат был на самом высоком месте и имел только два заключения: первое — прощать или истреблять; второе — на таком высоком месте на самом верху по ночам зажигали свет, по которому выходили из полона русские из орд. На раскат выводили уже избитых, без жил и без пяток западными дверьми войты (палачи)»1.
Отсюда видно, что Раскат как место казней существовал уже задолго до восстания Разина.
Но каким был Раскат и где он находился? Некоторые считали, что Раскат — это часть крепостной стены, а другие предполагали, что Раскат — это одна из кремлевских башен. В народной песне говорилось: «Что метался Степка Разин на угольную башню, с великого Раскату воеводу збросил».
П. Л. Юдин, описывая в одном из очерков казнь астраханского воеводы, высказывал такое предположение: «Некоторые из местных исследователей (как, например, священник Саввинский, в брош. «Памяти Иосифа», с. 22) под именем Раската разумеют башню, ныне не существующую, которая «находилась недалеко от соборной колокольни — вправо от нея как войдешь в крепость (со стороны города). В действительности же, судя по «Расписному списку города Астрахани 1709 г.», такой башни никогда на указанном месте не существовало. Раскатом именовалась так называемая Глухая Пыточная башня, что ныне Артиллерийская, на углу при спуске на Никольскую улицу (отсюда название «раскат»)»2.
Но предположение Юдина, что Раскат — это Пыточная башня, не оправдано. Пыточная башня не находится на самом высоком месте бугра, и, кроме того, есть исторические документы, где сказано, что во время восстания Разина с Раската обстреливали Пыточную башню, о чем я скажу ниже. На гравюре XVII века Стрейса изображено взятие разницами Астрахани. В центре кремля видна высокая четырёхъярусная башня. Это и был Раскат. Правда, изображение Стрейса можно принимать на веру очень осторожно. Хотя он и был очевидцем тех грозных событий, но свои гравюры делал позже, по памяти. Вот почему русские церкви у него похожи на европейские кирхи, стена Астраханского кремля не имеет зубцов, на крепостной площади Астрахани растут тропические пальмы. И все же бесспорно, что самая высокая башня у Стрейса, напоминающая колокольню,— это Раскат. Присмотритесь внимательно к гравюре. У башни собрался круг. Из городских ворот на площадь приходят все новые и новые толпы. С верхнего круглого яруса башни, увенчанного зубцами, сбрасывают человека. Внизу у основания Раската лежат несколько поверженных. Их добивают копьями, затем волокут во двор Троицкого монастыря. Над ними стоит буква М. Там, где расположился казачий круг, стоит буква К. Над лежащим полуобнаженным в кругу человеком буква Е. Раскат имеет два обозначения: нижний квадратный ярус букву В, верхний — букву Д… Расшифровка этих обозначений дала бы очень многое.
Но даже в самом полном русском издании «Трех путешествий» (Огиз — Соцэкгиз, 1935), где иллюстрации воспроизведены по первому изданию Стрейса (Амстердам, 1676), к указанной выше гравюре не даны пояснения. А в оригинале они должны бы быть. Два верхних яруса Раската имеют пушечные бойницы.
В «Толковом словаре» Владимира Даля сказано, что раскат — это «плоская насыпь или помост над валом крепости для постановки пушки, барбет».
Когда в конце XVI века в Астрахани был построен каменный кафедральный Успенский собор, то рядом с ним была сооружена и колокольня. Некоторые ярусы колокольни приспособили под боевую площадку и установили на ней пушки. С колокольни-раската можно было простреливать почти все пространство вокруг кремля.
Вот что показал в расспросе казак Сумбуленко о штурме Астраханского кремля разницами: «И пришед к кремлю-городу лестницы для приступа поставили и по лестницам на город пошли; и с раскату-де и з городовой стены из двух пушек поодиножды стреляли…»3
А когда город был уже почти весь в руках разинцев и оставалась незанятой лишь Пыточная башня, где засели персидские купцы, люди кабардинского князя Каспулата Муцаловича и пушкари, то с раската по этой башне стреляли уже восставшие: «И астраханцы-де, видя то, что тезики из башни из ружья стреляют и казаков бьют, с раскату и с низу и с пушек в ту башню били и зубцы сбили»4.
Из сказанного видно, что вначале с Раската били в южную часть города (лестницы к кремлёвской стене казаки ставили со стороны Житных амбаров), а затем сами же восставшие стреляли из пушек раската по Пыточной башне, которая находилась в северо-восточном углу кремля. Такой обстрел можно было вести с колокольни-раската.
Кроме военных целей, раскат служил также местом судилища и казней.
Вот что писал в 1893 году А. Штылько, большой знаток астраханской старины, в повести о разинском восстании: «От паперти собора тянулась целая вереница разного люда со связанными назад руками. Их усаживали под Раскатом-колокольнею. Вынесли на ковре и раненого воеводу. Положили его под Раскат. Прозоровский был в памяти. Явился Стенька. При виде воеводы глаза его загорелись недобрым огоньком, разлилась по лицу краска, и под сильными лучами солнца едва приметные обыкновенно рябинки выступили по раскрасневшемуся лицу частыми темными пятнышками… Разин наступил ногою на ковер, на котором лежал воевода, и невольно глянул сначала в окна воеводских палат, а потом на верхушку Раската.
— На Раскат?— в изнеможении шепотом спросил князь Стеньку»5.
Штылько пишет, что на колокольню-раскат приговорённых к казни вели от паперти собора, и «Ключаревская летопись» сообщает, что на Раскат выводили западными дверями. Старый Успенский собор имел паперть у западных дверей. И сейчас собор имеет западные двери главными. К ним ведёт двухмаршевая лестница.
Но существует и другое мнение относительно расположения Раската.
18 июля 1975 года на заседании историко-краеведческой секции Астраханского историко-архитектурного музея был зачитан доклад «О бывшем месторасположении раската».
Автором доклада был старейший астраханский краевед Борис Петрович Богданов. Он полагал, что раскат находился в 30—35 метрах от западной стены Успенского собора и что это именно восьмая башня кремля. Ведь в царствование Фёдора Ивановича велено было строить кремль с восемью башнями. А позже их оказалось только семь.
Борис Петрович скрупулёзно изучал, как производились казни на Раскате и куда бросали казнимых. Так воевода Прозоровский был сброшен «на зимний восток», голова астраханских стрельцов Матвей Лопатин «на зимний запад», сын Прозоровского Борис «на полночь, против Троицкого собора», митрополит Иосиф «упал перед раскатными дверями к Успенскому собору…»
Основываясь на этих данных, Богданов составил схему расположения казачьего круга в кремле и квадратом выделил предполагаемое место Раската.
Ныне здесь находятся газоны и асфальтовая дорожка, ведущая к художественному училищу.
В заключение краевед заявил, что фундамент Раската или его остатки должны существовать и обнаружить их помогут лишь раскопки.
Научные археологические раскопки на территории Астраханского кремля (не считая Успенского собора) почти не проводились. А как много они могли бы дать! Даже случайные находки подтверждают события 300-летней давности.
В 1973—1974 годах при рытье глубокой траншеи юго-восточнее Троицкого собора было обнаружено необычное захоронение — множество человеческих костяков, лежащих в беспорядке. А ведь известно, что убитых бояр, приказных людей, воеводу и воеводских прислужников Степан Разин велел отдать в Троицкий монастырь и побросать в вырытую там братскую могилу.
Конечно, во многом Богданов прав. Но судить категорично о месте нахождения Раската пока никто не может. Не можем мы пока утверждать, что Раскат — это не колокольня. Борис Петрович, считающий её одной из башен кремля, тоже заблуждается. Восьмая башня была в стенах кремля. Об этом говорит старинный план города Астрахани, где кремль имеет восемь башен. Но кремль перестраивался, и в плане Олеария (1637 год) мы видим уже семь башен. Интересно, что на плане Олеария на площади кремля можно разглядеть не только дома, церкви, монастырь, но и какую-то высокую башню. Может быть, это изображен Раскат?
Уничтожить его астраханские власти приказали вскоре после подавления разинского восстания. Уж очень зримо Раскат напоминал о радостных днях казачьих вольностей. Он был и своеобразной трибуной, к которой астраханцы так привыкли. Вот почему, когда в 1710 году сооружался новый Успенский собор, крепостной зодчий Дорофей Мякишев вместо Раската соорудил Лобное место, а колокольню воздвиг на развалинах Пречистенской проездной башни. От переноса колокольни новый собор только выиграл. Его прекрасный четкий силуэт стал легко просматриваться со всех сторон.
Кроме Астрахани Лобное место существовало в Москве. На торговой площади, близ гостиного двора, возвышался круглый кирпичный помост, на который вели одиннадцать ступеней.
…По высокому мосту Лобному,
Во рубахе красной с яркой запонкой,
С большим топором навостренным,
Руки голые потираючи,
Палач весело похаживает…
Кто не знает этих известных лермонтовских строк? Однако историки убеждены, что на Лобном месте не вершилось никаких казней. С Лобного места оглашались всевозможные указы, извещалось о победах русских войск. Отсюда цари представляли народу своих наследников.
Однако астраханскому Лобному месту заранее определили быть не только трибуной, но и местом казней. Ибо внутри это необычное двухэтажное сооружение имеет Пыточный подвал и Судную палату.
По документам Астраханского архива, в XVIII веке на Лобном месте наказывали плетьми и вершили другую казнь. И что самое удивительное, Лобное место вместе с Успенским собором представляет единый архитектурный комплекс, соединённый широкой каменной лестницей. Это явный отголосок знаменитого Раската.
О том, что некогда там, где было Лобное место, находилась колокольня-Раскат, мне рассказал главный руководитель реставрационных работ в кремле Алексей Васильевич Воробьев.
Во время реставрации Лобного места был обнаружен фундамент старой колокольни. Возможно даже, что Дорофей Мякишев использовал нижние ярусы колокольни под Лобное место. Уж больно внутренняя кладка напоминает приёмы мастеров XVII века. Как пишет Пётр Золотарев, приговорённых к казни дворян «всех посажаху под Раскат»6. Значит под Раскатом было подвальное или полуподвальное помещение. В настоящее время Судная палата кругла, её освещает одно маленькое оконце. В середине приземистый круглый столб. По стенам полукруглые ниши для книг и деловых бумаг! Ещё мрачнее пыточный подвал, настоящий каменный мешок.
И сейчас, находясь у Лобного места, живо представляешь картины войн с боярством и знатью, отчаянных народных вожаков, которые смело клали здесь свои головы, и тех, над кем вершилось народное правосудие.
1 Ключаревская летопись, с. 26.
2 Ист. вестник, 1903, июнь, с. 881.
3 Крестьянская воина под предводительством Степапа Разина, т. 1. М., 1954, с. 256.
4 Крестьянская война под предводительством Степана Разина, т. 1. М., 1954, с. 256.
5 Астраханский листок, 1893, № 94.
6 Соловьев С. М. История России с древнейших времен, т. XI. Спб., изд. т-ва «Общественная польза», с. 309.