«Петергоф… часто сравнивают с Версалем, но это по недоразумению. Совершенно особый характер Петергофу придает море. Петергоф как бы родился из пены морской, как бы вызван к жизни велением могучего морского царя… Фонтаны в Петергофе не придаторк, а главное. Они являются символическим выражением водного царства, тучей брызг того моря, которое плещется у берегов…» Так известный русский художник и историк искусства Александр Бенуа писал о своеобразном триумфальном монументе, возникшем в XVIII веке на берегу Финского залива в честь выхода России к Балтийскому морю.
Парадные парки, нарядные дворцы, сверкающие потоки мощных фонтанов и каскадов, бесконечные шествие позолоченных и мраморных статуй — все подчеркивает идею торжества России, прорубившей наконец «окно в Европу» и теперь «пирующей на морском просторе».
В то же время эта идея выражена в такой яркой, величественной форме, будто создатели приморского ансамбля, воплощая ее отдали все богатство таланта, безудержность фантазии, глубину творческой мысли. Здесь соседствуют, переплетаясь и сливаясь в торжественный гимн искусству, произведения архитектуры и скульптуры, творения садово-паркового и инженерного мастерства. Ослепительность петродворцовых сооружений неизменно вызывает чувство благодарности к силе, щедрости русского таланта, внесшего в мировую сокровищницу искусства неповторимый памятник.
И хотя в этом поразительном единстве искусства и природы трудно чему-то отдать предпочтение: прохладе вековых тенистых аллей или величию морского пейзажа, изяществу дворцов и павильонов или блеску золотых статуй, — ясно, что решающую роль в ансамбле Петродворца (ранее Петергофа) принадлежит фонтанам. Почти две тысячи струй ликующей водной феерии создают удивительное разнообразие: в одном фонтане, стремительно взлетая ввысь, они образуют стройную белоснежную пирамиду, в других блестящие струи переплетаются в корзину, рассыпаются букетами или сливаются в сплошную сверкающую пелену колокола, в третьих шумно вырываются из пастей морских чудовищ.
Мысль о создании парков у самых волн залива, основная схема планировки и соединения в одно композиционное целое дворца, грота с каскадом и канала принадлежит Петру I. Об этом говорят наброски, пункты указов, надписи и пометки на чертежах, сделанные его рукой. Главными же исполнителями замыслов, творцами дворцово-паркового ансамбля были выдающиеся мастера XVIII и XIX веков — архитекторы И. Браунштейн, А. Леблон, Н. Микетти, М. Земцов, П. Еропкин, Т. Усов, И. Устинов, Ф. Исаков, В. Растрелли, А. Воронихин, И. Мордвинов; скульпторы К. Растрелли, М. Козловский, Ф. Шубин, И. Мартос, И. Прокофьев, Ф. Гордеев; «фонтанные мастера» — гидротехники В. Туволков, П. Суалем, Ф. Стрельников; садоводы Л. Гарнихфельт и А. Борисов. Огромная заслуга в создании Петергофа принадлежит строительным командам «Канцелярии от строений», мастерам и подмастерьям садового, фонтанного, живописного, резного дела и другим специалистам со всех концов России и приглашенным из-за рубежа.
Большой каскад
Архитектурное решение и скульптурное оформление каскада подчинены четкому замыслу — показать утверждение морской мощи России. Полный бурного, праздничного ликования, великолепно решенный в пространстве, связанный с морем и парком, Большой каскад покоряет совершенством и целостностью художественного образа, достигнутого в результате синтеза различных видов искусства. Здесь широко использована декоративная скульптура, в создании которой участвовали талантливые русские ваятели М. Козловский, Ф. Шубин, Ф. Щедрин, И. Мартос и другие. Статуи, барельефы, маскароны, мраморные бюсты не только украшают каскад, но и соединяют различные его части в единое художественное целое, органически сочетаясь с архитектурой и водным оформлением. Сто сорок две струи, переливающиеся над шестьюдесятью четырьмя фонтанами Большого каскада, соединяясь и перекрещиваясь, завершают архитектуру этого монументального сооружения. Вода использована как активный художественный элемент и включена в композицию многих скульптур: ее движение подчеркивает динамичность «победительных образов славы России». Вот в ковше у туфовых * стен пенятся, соединяясь, потоки фонтанов «Волхов» и «Нева». Аллегорические фигуры — стрелец и молодая женщина — напоминают о том, что покорение водной стихии в начале XVII века отмечено и сооружением Ладожского канала, который помог «российскою могучею рукой потоки Волхова соединить с Невою». Статуи вдоль водопадных лестниц — это своеобразный парад более тридцати аллегорических образов, прославляющих военные победы Петра I, мощь и процветание России: воинственный Персей с отрубленной им головой Медузы Горгоны; легкая, воздушная Галатея, хранительница спокойного моря; посрамленный, убегающий Актеон… Все они устремлены к гранитным стенам ковша, где мифические морские повелители — сирены, наяды, тритоны — посылают серебряные струи к подножию «Самсона». Все движение направлено сюда, где, вырываясь из пасти поверженного зверя, взлетает двадцатиметровый водяной столб и тучей радужных брызг окутывает богатырскую фигуру «российского Самсона, преславно растерзавшего льва свейского». Этот монументальный фонтан был сооружен в 1734 году, к двадцатипятилетию со дня Полтавской битвы. Похищенный фашистами, «Самсон» был возрожден ленинградским скульптором В. Симоновым и занял свое почетное место в центре грандиозного каскада. Вновь возглашают ему вечную славу золотые тритоны.
Большой дворец
Строительство «нагорных палат» — Большого дворца — началось в 1714 году, и к 1725 году был завершен начальный этап работ, проводившихся по проектам И. Браунштейна, А. Леблона, Н. Микетти.
Дворец выглядел очень скромно и был невелик: двухэтажный фасад вытянут лишь на ширину Большого каскада. Но к середине XVIII века небольшие размеры и скромный вид дворца вступают в противоречие со стремлением правящих кругов к блеску и парадности, которые должны были вызывать представление о могуществе Российской империи. Еще в тридцатые годы по замыслу М. Земцова с двух сторон построили двухэтажные корпуса для гостей. Коренная перестройка дворца — расширение и изменения во внутренней отделке — осуществлялась в 1747-1754 годах по проекту В. Растрелли. К центральной части, надстроенной третьим этажом , он с помощью сквозных галерей присоединил два боковых флигеля — Церковный и «Корпус под гербом». Их золоченые фигурные купола с орнаментами из гирлянд и листьев, а также высокая кровля сложного рисунка, венчающая дворец, значительно усилили пышность и нарядность здания.
Изменил Растрелли и внутренние помещения дворца, сохранив в неприкосновенности только Дубовую лестницу и Кабинет Петра I, облицованный четырнадцатью резными дубовыми панно. Талантливый зодчий создал блестящую анфиладу парадных залов и гостиных, пышно украсив их золоченой резьбой, зеркалами, хрустальными люстрами. Отделывали дворцовые покои искуснейшие мастера: огромные плафоны расписывали живописцы И. Вишняков, братья Бельские, Б. Тарсиа, Л. Вернер, Д. Валерьяни. Наборные паркеты затейливых рисунков выполняли охтинские паркетчики А. Воронин, П. Жданов и другие.
Отдельные переделки и благоустройство внутренних помещений дворца продолжались и в дальнейшем. В шестидесятые годы XVIII века триста шестьдесят восемь портретов работы П. Ротари украсили стены центрального зала, получившего название Портретного. По проекту архитектора Ж.-Б. Валлен-Деламота отделывались китайские кабинеты. В следующее десятилетие архитектор Ю. Фельтен работал над новой декоративной отделкой: белоснежная лепка на фоне кремовых стен сделала утонченно изящным Столовый зал, а белые лепные венки и гирлянды усилили нарядную торжественность Тронного. Чесменский зал Фельтен оформил двенадцатью картинами художника Ф. Гаккерта, изображающими эпизоды победоносного для русского флота морского сражения при Чесме.
Нижний парк
Начало XVIII века в истории русского паркостроения было временем увлечения регулярными, или архитектурными, парками: на плоских по рельефу участках устраивалось множество прямых широких аллей, которые пересекались под прямыми углами или расходились лучами от какого-нибудь сооружения. Эти парки отличались строгой симметрией в расположении павильонов, фонтанов, скульптур. Деревья в них обязательно подстригались
Таким регулярным по планировке и формам является и Нижний парк Петродворца. От Большого дворца четыре радиальные аллеи ведут к Монплезиру, Эрмитажу и фонтанам «Адам» и «Ева». Эти поперечные магистрали перерезают тройная двухкилометровая Марлинская аллея и две другие — Малибанская и Березовая, ведущие к Монплезиру и Римским фонтанам. В нижнем парке строго выдержан и принцип симметрии: перед Большим каскадом расположены парные фонтаны «Чаши», по углам цветников — «Нимфа» и «Данаида», одинаковые колоннады с двух сторон ковша, равное количество террасных фонтанов по склону. В восточной части находится каскад «Шахматная гора», а симметрично ему в западной — «Золотая гора». В перспективе лучевых аллей видны одинаковые в обеих частях парка фонтаны «Адам» и «Ева». На берегу моря, на равном расстоянии от Морского канала, расположены дворцы Монплезир и Эрмитаж.
Основные работы в парке были закончены в первые десятилетия XVIII века и потребовали труда тысяч «работных людей». Нужно было поднять уровень заболоченной территории, насыпать грунт, прорубить просеки для будущих аллей, высадить много деревьев — лип, дубов, кленов, ясеней и плодовых. Первоначально лиственные посадки подстригались, как того требовала регулярная планировка, и часто они принимал, по замыслу садоводов, всевозможные причудливые формы — кубов, пирамид, шаров. Но в конце XVIII века в России началось увлечение пейзажными парками, воспроизводящими естественные ландшафты. С этого времени в Нижнем парке деревья не подстригаются, и разросшиеся кроны придают зеленому массиву более живописный характер.
Монплезир
В восточной части Нижнего парка вдоль берега Финского залива раскинулся любимый дворец Петра I — Монплезир (в переводе с французского — «мое удовольствие»).
Сооружение «палаток маленьких» — Монплезира — началось одновременно со строительством Большого дворца в 1714 году. К 1716 году была закончена центральная часть здания, а в 1722 году завершены все отделочные работы. Строительство осуществлялось при участии архитекторов И. Браунштейна, А. Леблона, Н. Микетти.
Дворец отличается простотой композиционного замысла, удивительной легкостью и ясностью пропорций. Высокая ярусная крыша, неоштукатуренные, красного кирпича стены, необычно большие оконные проемы с мелкой расстекловкой придают зданию своеобразный облик.
К Парадному залу в центральной части здания примыкают жилые и служебные комнаты: слева — Морской кабинет, Спальня, Секретарская, справа — Буфетная, Кухня, Лаковый кабинет. Простота и лаконичность декоративного решения фасада удачно сочетаются с богатством художественного оформления интерьеров. Для плафонов Монплезира характерны совершенство композиций, гармония красок, изящество рисунка. Росписи по штукатурке исполнены французским художником Ф. Пильманом совместно с группой русских мастеров: Ф. Воробъевым, А. Захаровым, Д. Соловьевым, С. Бушуевым, М. Негрубовым и другими. Лаковый кабинет отделан лаковыми панно на китайские мотивы. Они расписаны на липовых досках по черному фону цветными лаками, золотом и серебром русскими иконописцами И. Тихановым и П. Федоровым с учениками. Здесь на золоченых полочках с резным обрамлением была размещена коллекция восточного фарфора.
В отделке комнат использованы и расписные изразцы, изготовленные в Стрельне и на Невских кирпичных заводах.
Петром I была собрана большая коллекция живописи голландских и фламандских художников XVII — начала XVIII века, и Монплезир стал первой картинной галереей в России.
Из окон галереи виден небольшой, уютный Монплезирский сад. В середине его шумно переливаются двадцать пять струй фонтана «Сноп», а в образованных аллеями четырех квадратах сверкают фонтаны «Колокола» с золочеными статуями Аполлона, Вакха, Психеи и Фавна.
Эрмитаж и Марли
«…В Петергофе в будущее лето сделать другой Монплезир и палаты в скором времени», — повелел Петр I. И в 1721 году на берегу залива началось строительство Эрмитажа (от французского «хижина пустынника» или «приют уединения»). Работами руководил архитектор И. Браунштейн.
Двухэтажное здание возведено на высоком цоколе и с четырех сторон окружено глубоким рвом с водой. К входу ведет небольшой мостик, который в XVIII веке был подъемным.
В первом этаже разместились небольшой вестибюль, кухня и помещение с подъемным механизмом, которым гости на специальном кресле поднимались в большой Столовый зал второго этажа. Здесь, в центре зала, — сервированный на четырнадцать персон овальный стол. Его средняя часть и приборы, установленные в специальных гнездах, могли опускаться и подниматься. Это позволяло обходиться во время приемов без слуг.
В Эрмитаже назначались «высочайшие обеденные и вечерние столы», а также литературные чтения. Известно, что в 1763 году Фонвизин прочел здесь свою комедию «Бригадир».
Из окон зала открывается чудесный вид на залив. Кажется, что окруженное водой здание плывет по бескрайнему морскому простору. Очевидно, что иллюзия послужила поводом к распоряжению Петра I: «В Петергофе в Армитаже сделать два балкона, дубовые, как на корабле «Ингерманландия»…»
На стенах зала в 1759 году была размещена коллекция из ста двадцати четырех картин голландских, французских, итальянских и фламандских мастеров XVII-XVIII веков. На западной стене висит одна из первых русских батальных картин «Полтавская баталия». Автором ее считают известного русского художника начала XVIII века И. Никитина.
В западной части парка расположен сооруженный в 1721-1723 годах по проекту И. Брунштейна дворец Марли. Его восточный фасад отражается в большом прямоугольном водоеме, а противоположная стена обращена к четырем секторальным прудам, разделенным кирпичными перемычками. Внешний вид дворца прост: рустованные фасады, фигурная шатровая кровля и мелкая расстекловка окон «на голландский манер». Внутренняя отделка многих помещений двоцра тоже отличались простотой и сдержанностью. Наиболее интересны Дубовый и Чинаровый кабинеты.
Каскад «Золотая гора»
Строительство марлинского каскада «Золотая гора» было начато Петром I под влиянием французского парка Марли, находящегося недалеко от Парижа. Каскады этого парка произвели на Петра очень сильное впечатление, и он повелел: «Кашкаду большую, что против пруда, надлежит сделать во всем пропорциею против кашкады Марлинской, которая против королевских палат». Но особенности природных условий балтийского побережья и творческая самостоятельность русских архитекторов позволили создать своеобразный, полный гармонии ансамбль западной части Нижнего парка.
Строительство каскада по проектам архитекторов Н. Микетти и М. Земцова было начато в 1721 и окончено в 1726 году. Земцов дополнил его мраморными и золочеными свинцовыми статуями, а отвесы каскадных ступеней облицевал медными золочеными листами, что определило новое название каскада — «Золотая гора». Скульптурное оформление впоследствии неоднократно менялось. В XIX веке из Италии были привезены и установлены взамен свинцовых мраморные статуи.
Четкий облик каскада полон величавой гармонии. Двадцать две мраморные ступени гигантской лестницы — таков путь воды, начинающийся от трех золоченых маскаронов на верхней стенке. На фоне листвы выделяется мрамор статуй, установленных на каменном парапете. Легкая балюстрада отчетливо выявляет монументальный характер всего сооружения. С небольших площадок сходных лестниц открывается вид на море, на дворец Марли, пруд и на Менажерные фонтаны.
Каскад «Шахматная гора»
Симметрично «Золотой горе» зеленый склон в восточной части парка украшает каскад «Шахматная гора». Он построен как большая скала из туфового* камня двумя гротами. Перед массивной дверью верхнего грота распростерлись три крылатых дракона, как бы охраняющих вход в волшебную страну сказки. Из пастей чудовищ льется вода и спускается по сливным плитам. Сквозь водяной поток вырисовываются черные и белые квадраты, которыми, как шахматная доска, раскрашены сливные ступени. Вдоль туфового основания идут спусковые лестницы. Установленные рядом с ними десять мраморных статуй на высоких пъедесталах из серого камня органически дополняют оформление.
Первоначально каскад, строительство которого началось в 1721 году, предполагалось декорировать как развалины шведской крепости, что определило его раннее название — «Руинный». В конце тридцатых годов XVIII века он был перестроен по проекту М. Земцова, И. Давыдова, И. Бланка: появились три раскрашенных деревянных дракона, выполненных резчиком К. Оснером, и каскад стали называть «Драконовой горой», а несколько позднее, когда сливные скаты были окрашены черно-белыми квадратами, — «Шахматной горой».
В наши дни фигуры драконов, похищенные фашистами, воссозданы скульптором А. Гуржием.
Мраморные статуи «Шахматной горы» — редчайшая коллекция декоративной парковой скульптуры XVIII века. В годы войны скульптуру каскада удалось спасти, зарыв ее в землю.